Сто старушек - сто рублей.

Самый злободневный лозунг самоуправления в Шунге: хочешь выжить - самооблагайся.

ШУНГА - большое село в Костромской области. Старенькие "Жигули" по фары в грязи буксуют прямо посреди улицы. Мужички, которые еще держутся на ногах, пытаются толкать. Те, кто набрался "под завязку", спят под заборами. Вечно бодрые, деловитые бабули кучкуются на автобусной остановке: в Кострому - делать свой маленький бизнес. Разговор на политическую тему восторга не вызывает.

Но, что удивительно, и собственного главу сельской администрации припоминали с большим трудом.

- Не то Иван Яковлевич? - вдруг стала припоминать бабушка Алевтина. - А что толку к нему ходить? Все попусту. Все равно по-нашему ниче не будя.

Вот он, первый этаж "вертикали власти" - Шунгинская сельская администрация. Две двери и маленький коридорчик. Глава - Иван Коврижных, зооинженер по специальности:

- У нас бюджета нет. Мы работаем по смете, которую спускает район. Правда, районный бюджет в этом году еще не принят...

В прошлом же году - слава району - покрыли школу, смонтировали котельную. Но вот месяц назад шунгинскую школу обворовали: вынесли все половники, все шестнадцать кастрюль - от 10- до 50-литровых! Купить кастрюлю - это ведь почти непосильный удар по местному самоуправлению. А ведь на плечах Шунгинской администрации необходимость и освещать улицы, и эти улицы чинить. А тут еще как на зло уличные колонки все время ломаются, колодцы засоряются. Законный вопрос: на какие шиши это все подключать, строить, ставить, чинить и пробивать?

На сегодня самый злободневный лозунг самоуправления: хочешь выжить - самооблагайся! Но как самооблагаться? В той же Шунге тридцать четыре процента всех жителей - пенсионеры. Чуть меньше половины - трудоспособные со среднешунгинской зарплатой в 500-600 рублей. Остальные - "вымирающий вид": дети. Роскошь иметь потомство в прошлом году позволили себе лишь 25 шунгинских семей. За это время умерло 118 шунгинцев. Тут скоро не то что самооблагать - управлять просто будет некем!

Мечта любого главы - вызвать на ковер местных предпринимателей, стукнуть кулаком: "А ну, поделись, буржуазия, с трудовым народом на колодец!" Да где же их взять - этих предпринимателей?

В Шунгинской администрации работают честные люди. Поэтому за последние десять лет никакого нового производства здесь не появилось. А вот многое старое успело ухнуть до основания: молокозавод, мясокомбинат, овощесушильный завод. Но все-таки еще осталось четыре постсоветских хозяйства.

По хорошей же советской традиции руководитель самого сильного из колхозов (ныне СПК) и является некоронованным главой подведомственной местной администрации территории. Это к нему идет на поклон сельская администрация, это к нему идут с просьбой жители, это его имя без раздумий назовет любой шунгинец. Короче, именно у руководителей предприятий находится в руках реальная власть на местах. Хотя, конечно, формальные жесты вежливости в сторону власти соблюдаются: председатели бывших колхозов всегда являются и местными депутатами. Но на объективный геометрический взгляд жесткая властная вертикаль в самом своем цокольном этаже явно теряет свою прямолинейную вертикальность.

Так, проблема необходимости кого-то самообложить становится чуть ли не проблемой выживаемости самих сельских администраций. Что делать? В Шунге решили подвергнуть этой процедуре главного "производителя" - крупный рогатый скот (40 рублей за корову) и водные ресурсы (20 рублей с человека). Доходит до нелепости: мне пожаловались жители деревни Спас, что их заставляют платить за воду, в то время как они таскают ее прямо из Горьковского водохранилища. Дальше, благо традиция - от средневековья до развитого социализма - уже есть, можно было бы самообложить за окна, трубы, воздух, цыплят, яблони и т. д. Простор для фантазии широкий.

Понятное дело, самооблагаться желающих не находится. Механизм же взимания самообложения строится исключительно на необходимости граждан обзавестись какой-либо справкой. Эту бумажку с печатью в Шунге никоим образом не получишь, не самообложившись. Второй источник - разрешения, на строительство и штрафы за самострой. Активность в этом особенно раздражительна для населения. Построить целый дом бывает быстрее и легче, чем получить на это разрешение властей. Порой создается впечатление, что местные власти стоят на страже всеобщего хаоса. Пусть у тебя рушится дом и валится забор - власти это до лампочки. Стоит же на собственном участке поставить будку для туалета или прибить неположенную штакетинку, власть - тут как тут: плати!

ЭТО, ПОЖАЛУЙ, единственное властное слово, которое воспринимается рядовым гражданином. А так как на собранные - с таким трудом - деньги (Шунгинская сельская администрация в прошлом году с населения численностью 4933 человека получила 4460 рублей самообложения) нельзя ни починить колонки, ни осветить улицы, ни отремонтировать дороги, ни заделать бабушке крышу, ни защитить население от жуткого воровства всего и вся, то встает вопрос: к чему тогда все это? И как тогда воспринимается людьми лицо власти? Не той, что по телевизору, а той, с которой имеешь дело в повседневности. Бессильная и в то же время наглая побирушка, с которой лучше не иметь дела. В стране много говорится об имидже политиков. Самое время задуматься об имидже власти, прежде всего самого нижнего ее этажа - местного самоуправления.

Думается, современной вертикали власти все еще не хватает маленького, но такого важного, кирпичика - современного, самостоятельного местного самоуправления, которому будет выгодно и интересно развивать собственные территории. Когда хозяева квартиры на десятом этаже делают евроремонт, неплохо бы им поинтересоваться: а как там, на первом этаже - не вспучился ли фундамент, не подгнили ли стены? Может быть, тогда бабушка Алевтина будет узнавать в лицо не только Президента огромной страны, но и главу собственной сельской администрации.

Николай НИКОНОРОВ.

Костромская область.

  00:04 05.06