"Жучки" диктуют моду.

Рыцарям "прослушки" не грозят ни тюрьма, ни сума...

НА МИНУВШЕЙ неделе скандал вокруг охранного предприятия "Атолл", поставившего на "прослушку" семью президента, получил продолжение. Плоды деятельности этой фирмы - приватные разговоры Бориса Березовского с разными известными людьми напечатал в "МК" Александр Хинштейн. Против охранной структуры возбуждено уголовное дело. Означает ли это, что и журналиста ждет наказание? И вообще - насколько допустимы с правовой и нравственной точек зрения подобные публикации? Об этом размышляют секретарь Союза журналистов России, профессор права Михаил Федотов и авторы скандальных публикаций Александр Хинштейн и Лариса Кислинская.

"ОГ": Александр, вы тиражировали записи, полученные "Атоллом". Вы - соучастник преступления?

А.Х.: Ни в коем случае, хотя в УК и существует статья 138 (9), карающая за незаконное вмешательство в частную жизнь. Но когда "прослушку" проводят люди, не имеющие на то права (например, фирма "Атолл"), их действия уголовно наказуемы. А журналисту, который тиражирует эти записи, ничего не грозит.

У меня в этом смысле есть некоторый личный опыт. После публикации в 1997 году статьи "Играем в бридж" - с расшифровками переговоров между Альфредом Кохом, Александром Казаковым, Аркадием Евстафьевым и Борисом Йорданом накануне аукциона по "Роснефти" - меня вызывали в прокуратуру, интересовались аудиопленками и их источником. Пленки я предоставил, а источник не назвал. Оснований для возбуждения дела не нашли.

М.Ф.: Конечно, право журналиста не называть свой источник часто помогает уйти от ответственности. Более того, закон действительно не запрещает такие материалы публиковать. Но желательно, чтобы при этом журналист указал, где он получил информацию. Надо сообщать обществу как об одном нарушении его интересов, так и о другом.

"ОГ".: Публикуя приватные беседы сильных мира сего, не признанных судом виновными, не посягаете ли вы на презумпцию невиновности? Не чувствуете ли себя клеветниками?

Л.К.: Все зависит от того, идет ли речь об общественно значимой фигуре. То есть о человеке, обладающем государственно-властными полномочиями, находящемся на госслужбе.

М.Ф.: С точки зрения закона Лариса абсолютно права. Существует запрет лишь на публикацию тех материалов, которые предрешают вердикт суда. И ничего не сказано о противоправности любых досудебных публикаций.

Действительно, у общественного деятеля сфера личной жизни значительно уже, чем у любого другого. Но я бы сделал одно уточнение: существует некая разница между общественным интересом и общественным любопытством. Здесь нужно искать золотую середину. На этот поиск нацелен и закон о СМИ, где есть оговорка - факт частной жизни перестает быть таковым, когда он представляет общественный интерес.

"ОГ".: "Прослушка" может попасть к журналисту либо от следствия, либо от конкурентов. В том и другом случае издание используют. Как быть с независимостью прессы?

А.Х.: Никакого противоречия. Если большой человек пользуется своими полномочиями не по назначению, мне все равно, кто сдал эту информацию, лишь бы она была достоверной. Сегодня, ведя войну с Березовским, я, естественно, играю на руку его противникам. И не побрезгую воспользоваться информацией его конкурентов. Но всякий раз смотрю, что выгоднее для моего информатора - пропустить "туфту", понимая, что в ответ я его "засвечу", или дать достоверную информацию.

Л.К.: Меня называют "певчей птичкой спецслужб". И что? Как бы там ни было, материалы "прослушек" журналисты все-таки обычно получают не от олигархов, а от сотрудников официальных органов - РУБОПа, МУРа, УБЭПа. Публикуя их, я исхожу из того, что следствие представляет государственные интересы. Другое дело, если я получила пленку от бандитов или коммерсантов. Вот тогда возникает дилемма: кому это выгодно?

М.Ф.: Напомню, что от следствия журналисту могут быть переданы только те материалы, которые приобщены к делу. Если вам их передал оперативник, то вы рискуете разгласить гостайну. Правда, и в этом случае вам не грозит стать соучастником - отвечать должен тот самый оперативник...

"ОГ".: Итак, профессор права соглашается с авторами скандальных публикаций, что тиражирование личных тайн политических деятелей возможно, если эти сведения достоверны и общественно значимы. Проблема, по мнению г-на Федотова, в другом - каким путем добыта информация и заслуживает ли она огласки. Не окажется ли журналист пешкой в играх спецслужб и конкурентной борьбе? Для г-на Федотова это проблема нравственного выбора журналиста. Для его оппонентов существует только один принцип: сведения должны быть достоверны. И не важно, кто и как их получил.

Итак, что же должно лежать в основе работы журналиста с "горячим" материалом - жесткое следование букве закона или некий симбиоз правовых и морально-этических норм? Каковы критерии общественной необходимости и что печатать нравственно, а что нет? Где граница, которая отделяет журналиста, свято выполняющего свой долг информировать общество о любых нарушениях, от превращения в желтого исследователя чужого "грязного белья"? Мы приглашаем читателей к разговору. Отдел права.

  00:04 18.02