Последний змеелов.

Десять лет он осваивал уникальное ремесло, в России, увы, ненужное.

ЯРОСЛАВ ИВАЩЕНКОВ любит змей. Причем эту свою любовь умудрился сделать профессией и даже смыслом жизни. Житель поселка Иловля - единственный змеелов не только в Волгоградской области, но и на всем юге России.

Сейчас ему 31 год, десять - посвятил змеям. Личность в здешних краях легендарная... Чему, правда, в немалой степени способствует людская молва. Экзотический для средней полосы труд за эти годы оброс самыми невероятными слухами, а то и откровенными небылицами. То переврут на несколько порядков (!) количество змей, отловленных Ярославом, то "сдадут" его в плен к лихим степным разбойникам, а то и вовсе в рабство к соседним казахам отправят. Благо граница с Казахстаном - вот она, рядом. Но чаще всего объявляют миллионером, который, увы, не может пользоваться благами жизни, поскольку закусан чуть ли не насмерть своими злющими гадами. Правда во всем этом лишь то, что работает парень в самом деле неистово, да вот только, если начистоту, никому-то его энтузиазм не нужен.

А когда начинал, голова кружилась от перспектив. Естественного для большинства людей страха перед змеями Ярослав не испытывал. Но этого мало, чтобы стать змееловом и добывать целебный яд. Нужно было, во-первых, где-то выучиться редчайшей профессии, во-вторых, получить целую кипу согласований-разрешений на отлов змей, и, наконец, найти покупателя на готовый к переработке сухой продукт. Так что первые шесть лет на это и ушли. Плюс построил собственный серпентарий, а следом - лабораторию.

Сначала Ярославу везло. Им заинтересовался Таллинский институт экспериментальной биологии и даже хотел открыть "на базе" степной иловлинской гадюки свой филиал. Иващенкова пригласили в Эстонию, где он прошел трехмесячную стажировку. Приветили и в Москве. В Министерстве природных ресурсов так и сказали: "Дело нужное. Сухой яд степной гадюки - хорошая перспектива для производства новых лекарств. К тому же после развала Советского Союза отошла Средняя Азия, где главным образом находились все серпентарии СССР. И новое такое предприятие в России как нельзя кстати".

Ярослав разработал технологию содержания змей, добычи и переработки яда... И вдруг выяснилось, что держать ползучих в неволе экономически невыгодно. Слишком много времени нужно змее, чтобы "нагулять" очередную порцию яда. Да и мрут они в неволе, болеют! Но хуже всего - другое...

- Меня убедили, что в первую очередь надо добиться весомых результатов, - рассказывает змеелов. - И яд я добыл. Целых 15 граммов в сухом остатке. Вот только не нужен он никому! Оказалось, яд степной гадюки потому и "перспективный", что в перспективе медицинские препараты, изготовляемые на его основе, и наука всерьез этим еще просто не занималась. И получилось, что под добытый мною яд мне самому нужно создать научно-исследовательскую лабораторию, современное наукоемкое производство, сеть реализации... И, главное, препараты на основе яда степной гадюки должны пройти многолетние испытания в различных клиниках, а уже потом поступать в аптечную сеть и больницы. Речь по сути идет о восстановлении целой отрасли отечественной фармакологии. Разве это по силам одному человеку?

А если просто продавать яд? В Европе 1 грамм сухого змеиного яда стоит в зависимости от качества от 10 до 15 тысяч долларов. Но то в Европе, а не у нас. Не контрабандой же заниматься! Там работающие с ядами производители лекарств заключают с поставщиками договоры, срок действия которых определяется, как правило, в 25-30 лет. Добыча и переработка яда считается чисто семейным бизнесом, передающимся от отца к сыну. Посторонним проникнуть в этот замкнутый цех практически невозможно. Любопытно, что и змея никогда не залезет в нору, где уже живет другая рептилия.

Вот и мается змеелов Ярослав Иващенков со своим никому не нужным редкостным ремеслом. Будет ли оно востребованным когда-нибудь?

Андрей ЧЕРКАСОВ.

Волгоградская область.

  00:04 07.12