Вехи: Открытое сердце столицы.

Обычно культуру России XVIII века рассматривают лишь в двух аспектах: как проявились в ней новые, пришедшие с Запада черты, насаждавшиеся Петром I (первая половина века), и как выкристаллизовывались свойства, характерные для эпохи Просвещения (вторая половина). Этот вполне оправданный подход должен быть, однако, уточнен и детализирован, когда речь идет о культуре отдельных регионов и центров, ибо каждый из них обладал своими особенностями.

Одним из таких весьма специфических культурных центров России была Москва с ее весьма своеобразными, доставшимися от предыдущих веков традициями неповторимого столичного быта и культуры. Москва была центром огромной империи, она впитывала в себя все многообразие культурных влияний и веяний, идущих со стороны включенных в империю и соседствовавших с ней народов, всегда была открыта для культурного взаимодействия, но в то же время оставалась хранительницей традиционной русской культуры и исконно русского образа мыслей, который зачастую и определял собою вкусы и интересы москвичей.

Как и все столицы мира, Москва, конечно же, всегда была пестра по этническому составу и, вполне естественно, являлась центром просвещения, науки, искусства, культуры не только для русского, но и для других народов. Наиболее значительными и давними являются культурные связи Москвы с такими же, как и русские, восточными славянами - украинцами и белорусами. Эти связи особенно укрепились после воссоединения Украины с Россией в середине XVII века. .

Москва в XVIII веке была мощным притягательным и культурным центром для разных народов, причем не только для тех, которые входили в состав Российской империи. Весьма велико было значение Москвы для Грузии, Армении, Молдавии. Этому во многом способствовало объединявшее их православие. Для грузин "греческая вера" сделала Москву XVIII века столицей государства, могущего содействовать развитию образования и просвещения на Кавказе. Греческий монастырь на Никольской улице (рядом с Московским Кремлем) с самого основания стал центром, вокруг которого группировались проживавшие в Москве грузины. В этом монастыре в конце XVII века обосновался грузинский царь, поэт и переводчик Арчил II, знаток многих языков.

Конечно, очень давно поселились в Москве татары и другие народы Востока. Москвичи называли их "бесемрены", то есть магометане, нехристиане (отсюда и "басурмане"). Татарские имена носят многие улицы к югу и юго-западу от Кремля - Балчуг, Татарская улица, Ордынка (дорога в Орду). Жили здесь большей частью торговцы, ремесленники, "толмачи", о чем сохранилась память в названиях улиц и переулков - Большого, Малого и Старого Толмачевых.

Заметное место в культуре Москвы занимала Немецкая слобода. Там жили не только немцы, но вообще иностранцы, приехавшие из Европы, - англичане, голландцы, шведы... Слобода для иностранцев была основана еще в XVI веке по настоянию московского духовенства, требовавшего вывода всех иноземных дворов из города и уничтожения протестантских и католических церквей, которые, по их словам, "совращали" православных москвичей в "католическую и лутрскую веру".

Но сколь многонациональна ни была бы Москва, численно в ней, разумеется, преобладали русские, и это предопределило преимущественно русскую национальную окраску столичной культуры. Именно в этой области наиболее отчетливо и явственно выразился облик Москвы с ее величественным Кремлем, с сорока сороками златоглавых соборов, с кольцевой, традиционной для древнерусского градостроительства планировкой, подчеркивавшей русский национальный образ столичного града.

Московская архитектура вступила в первую четверть XVIII века в блестящем стиле "московского барокко", в котором новые выразительные черты сочетались с древнерусской декоративностью и многокрасочностью.

То же сочетание характерно и для духовной жизни Москвы XVIII века. Здесь было принято подчеркивать русскую национальную специфику всего, проявляющегося в культурной жизни: книг, зрелищ, культурных "мероприятий".

Отечественные артисты часто считали своим долгом объявлять, что на их концертах будет исполняться именно русский репертуар. Так, певица Е.С.Сандунова в 1795 году предупреждала, что она "составляет свой концерт большею частью из русских арий и одной, никогда не петой в зрелищах, русской песни".

Московские литературные и общественно-политические журналы чаще, чем издававшиеся в Петербурге, помещали на своих страницах рассказы и очерки по истории русского быта, по русской истории вообще. Едва ли можно считать случайным, что именно в Москве были созданы произведения, сюжеты которых разворачиваются на типично московском бытовом фоне: "Бригадир" и "Недоросль" Д.И.Фонвизина, "Бедная Лиза" и "Наталья - боярская дочь" Н.М.Карамзина, "Ябеда" В.В.Капниста. Их действие происходит в Москве и Подмосковье, характерность описанного в них быта московского общества отмечена и современниками, и потомками. "Россия училась говорить, читать и писать по-русски по книгам и журналам, издаваемым в Москве", - писал впоследствии П.А.Вяземский. А В.Г.Белинский, высоко оценивая сатирическую оду Г.Р.Державина "На счастье", особо заметил, что в оде "На счастье" виден русский ум, русский юмор, слышится русская речь.

Особенно долго и прочно удерживалась русская старина в московском быту, причем не только у "простецов", но и в среде знати. Усиленно европеизируя Россию, Петр I достиг впечатляющих результатов в первую очередь в Петербурге, который и своим внешним видом, и одеяниями петербуржцев, и их европеизированной речью стремился не отстать от Запада. Не то было в Москве. Старая столица упорно, даже вызывающе придерживалась дедовских обычаев и нравов, не спеша нарядиться в новомодную иностранную одежду. С.М.Соловьев свидетельствует, что в 1708 году Петр I получил из Москвы "ябеду". Доносчик писал: "Как ты приедешь к Москве, и при тебе ходят в немецком платье, а без тебя все боярски жены ходят в русском платье, и по церквам ездят в телогрейках, а наверх одевают юпки, а на головах носят не шапки польские, а неведомо какие дьявольские камилавки".

Различные ассамблеи и театр в Москве были достоянием лишь привилегированных слоев населения. Массы развлекались на старинный лад. Москвичи любили шумные народные гулянья, и все знали, в какой день и где можно повеселиться. Первого мая большое гулянье устраивалось в Семеновской роще. 24 июня, на Ивана Купалу, гуляли в окрестностях Москвы. На Масленицу вся Москва была запружена праздничными санями, на каждые сани усаживались до 10 - 12 человек, с песнями разъезжавших по городу. Непременным ритуалом народных празднеств долго оставались кулачные бои.

Неудивительно, что Москва стала и подлинной хранительницей древнерусской рукописной книги. ХVIII век принес с собой новую литературу, связанную с именами выдающихся писателей и поэтов - от А.Д.Кантемира до А.Н.Радищева. Для этой литературы немало сделал Петр I: ввел гражданский шрифт, способствовал развитию книгопечатания в России. И вскоре новая печатная продукция стала энергично вытеснять старые рукописные книги, которые как "ненужную рухлядь" выбрасывали на чердаки или просто уничтожали. Их место в дворянских библиотеках петербуржцев стали занимать переплетенные в кожу с золотым тиснением печатные издания. Вот тогда-то, следуя своим традициям здорового консерватизма, Москва стала хранительницей и собирательницей древнерусского рукописного наследия - не только Москва, конечно, но и провинция тоже.

Особенно много сделали для сохранения рукописной литературной продукции купцы и многие московские придворные. Среди них были подлинные знатоки литературы и искусства, покровители науки и просвещения. Некоторые из них стали меценатами и тратили значительную часть своего состояния на поддержку людей искусства и науки, составляли коллекции древних рукописей и произведений искусства, содействовали блестящим успехам московской культуры. Хорошо известны библиотеки Бутурлиных, Разумовских, Головиных. В библиотеке графа А.И.Мусина-Пушкина на Разгуляе хранились редчайшие древнерусские рукописи, в том числе уникальный, увы, погибший в пожаре 1812 года сборник, включавший "Слово о полку Игореве". В доме Н.А.Демидова были и естественно-исторический музей, и галерея западноевропейской живописи, и "китайский кабинет". Подмосковные усадьбы стали блестящими образцами дворянской культуры, уникально сочетавшими древнерусские традиции с западноевропейскими веяниями. Одновременно они были и духовными центрами, "вместилищами красоты и разума" - так оценивали их современники. Здесь устраивались встречи с выдающимися литераторами, чтения новых произведений, концерты духовной и светской музыки, театральные представления. В подмосковных усадьбах творчество крепостных актеров, художников, архитекторов вливалось в дворянскую культуру и оплодотворяло ее новыми идеями, образами, красками.

Лев ПУШКАРЕВ, доктор исторических наук.

  00:04 11.09