Лобное место на восемь персон.

Они доказали, что не все в Советском Союзе смирились с вторжением.

КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ, 25 августа 1968 года. Куранты на кремлевской башне пробили двенадцать, и восемь человек, развернувшись лицом к Историческому музею, начали демонстрацию. Лариса Богораз, Павел Литвинов, Константин Бабицкий, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Виктор Файнберг, Наталья Горбаневская и Татьяна Баева подняли плакаты с лозунгами "За вашу и нашу свободу!", "Да здравствует Дубчек!", "Руки прочь от ЧССР!", "Долой оккупантов!" и флажки Чехословакии.

Вот-вот из Кремля могли появиться машины с делегацией ЧССР во главе с президентом Людвиком Свободой и арестованными лидерами "Пражской весны". Расталкивая толпу, к демонстрантам бросились сотрудники КГБ в штатском, крича: "Бей антисоветчиков, бей их!".

Они вырывали плакаты и флажки, наносили удары. Появились черные "Волги". Демонстрантов стали запихивать в машины.

Пятеро из них - филолог Лариса Богораз, лингвист Константин Бабицкий, рабочий Владимир Дремлюга, поэт Вадим Делоне и физик Павел Литвинов - предстали перед Московским городским судом. Трое были отпущены. Искусствовед Виктор Файнберг брошен в психбольницу, где провел пять лет; та же судьба постигла поэтессу Наталью Горбаневскую после публикации за рубежом ее книги "Полдень". Студентка Татьяна Баева была исключена из Московского историко-архивного института.

Официальная пресса сообщала: "Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики... суд приговорил Дремлюгу В.А. - к трем годам, Делоне В.Н. - к двум годам и десяти месяцам лишения свободы; Литвинова П.М. - к пяти годам, Богораз Л.И. - к четырем годам, Бабицкого К.И. - к трем годам ссылки".

Приговор вынесен под председательством судьи В.Г. Лубенцовой и народных заседателей П.И. Попова и И.Я. Булгакова. Государственное обвинение поддерживал прокурор В.Е. Дрель. Судить за факт участия в демонстрации противоречило Конституции. Поэтому осудили по статьям 190-1 и 190-3. То есть за измышления, порочащие советский общественный и государственный строй, и за групповые действия, нарушающие общественный порядок.

Когда в декабре 1989 года правительство СССР, а также руководители Болгарии, Венгрии, ГДР и Польши осудили ввод войск в Чехословакию, вновь встал вопрос о политической реабилитации всех демонстрантов. Но лишь 6 июня 1990 года приговор в отношении героев 25 августа 1968 года был отменен, а дело в отношении всех подсудимых прекращено за отсутствием состава преступления.

События тридцатилетней давности комментируют:

Участник.

НЕ ЗНАЮ, хорошо ли отмечать позорное событие в истории своей страны. Но вспомнить его стоит. После вторжения в Чехословакию меня и моих друзей переполняло чувство стыда за государство и за фальшивые лозунги "Поддерживаем и одобряем!", которые тогда заполнили газеты и эфир. Невозможно было примириться с тем, что кто-то от нашего имени провозглашает заведомую ложь. И мы решили в ближайшее воскресенье выйти на демонстрацию. Пришли на Красную площадь, сели на парапет у Лобного места и подняли изготовленные дома плакаты. На моем плакате было написано "Руки прочь от ЧССР!".

Пражская весна, как всякое не до конца исследованное событие, становится мифом, легендой. Мифологизируется и наша демонстрация 25 августа. В средствах массовой информации на все лады трактуется приблизительно такая концепция: практически вся страна была за ввод войск, и нашлось всего восемь или девять смельчаков, которые протестовали. Общество в России отнеслось к вводу войск не так, как у нас описывалось и как принято говорить сейчас. Не было всеобщего равнодушия. Например, некоторые молодые люди отказались идти служить в армию после вторжения в Чехословакию. Мне известны имена двоих - Михаила Кукобаки и Сергея Потылицина.

И тогда, 25 августа, на Красной площади были люди, которые сочувственно отнеслись к нашей демонстрации и выступили потом в суде с правдивыми свидетельскими показаниями. Например, девочка с Урала по фамилии Ястреба. Да, нас пытались во время демонстрации побить агенты Госбезопасности, охранники Красной площади. Но толпа граждан, которая собралась поглазеть, не приняла участия в избиении. Один из толпы, Михаил Леман, даже вступился за участницу демонстрации Татьяну Баеву. Но это для него кончилось плачевно: он остался без работы.

Впрочем, демонстрация не запомнилась мне так, как следствие и суд. Первую встречу со следователем вспоминаю как нечто вполне соответствующее мандельштамовскому "власть омерзительна, как пальцы брадобрея". Хотя никто нас и пальцем не тронул, но нас явно старались унизить. Во время судебного заседания судья была ужасно зла. Сидя за столом, сжимала кулаки так, что белели костяшки пальцев. И судья, и совершенно невыразительный прокурор не смогли ничего противопоставить нашим речам. Это был плохо подготовленный и проигранный властью спектакль.

А чувство стыда и возмущения, которое тогда толкнуло меня на Красную площадь, живет во мне до сих пор. Лариса БОГОРАЗ.

Ровесник Пражской весны.

Я РОДИЛСЯ в 1968-м, когда произошли события в Чехословакии. Долгое время они не интересовали меня. Ни в школе, ни в институте нам никогда не рассказывали об этом, да и дома подобные вопросы не обсуждались. Я был комсомольским активистом и знал только одно: жить в СССР - большое счастье. А все, что государством ни делалось, делалось правильно. Поэтому, когда я впервые увидел газетные материалы о событиях 1968 года, сначала полностью одобрил действия властей.

Думать иначе я стал уже в горбачевскую эпоху. Наступил момент прозрения, ломки прежних убеждений: я вдруг восхитился поступком демонстрантов, которые не побоялись выйти на Красную площадь в августе 1968-го и сказать правду. И даже пожалел, что родился поздно и мне не предоставился подобный шанс. В тот момент я ненавидел солдат, которые давили гусеницами танков свободу. Но прошло не так много времени, и я понял, что не стоит упрекать военных. Ведь они всего лишь исполняли приказ. Решения принимали в Кремле, а на площадях оплевывали солдат. Я сам служил в зоне армяно-азербайджанского конфликта в конце 80-х и прекрасно представляю, как это выглядело и что чувствовали военные.

А что касается демонстрантов... Сегодня их действия кажутся очень наивными. Я бы сравнил их с двухлетним ребенком, который не поверит в то, что сковородка горячая, пока сам не схватится за нее. Они что, не знали, что на Красной площади всегда дежурили сотрудники КГБ? Тогда выйти на демонстрацию с подобными лозунгами мог либо псих, либо самоубийца. Нельзя не признать, что демонстранты приобрели политический опыт, да и режим в который раз показал свое истинное лицо. Но стоило ли так рисковать, чтобы подтвердить совершенно очевидные вещи?

Подвиг - это действие, у которого есть результат - спасенный человек, упрочение своего государства или еще что-то. Здесь результата не было. Почти все демонстранты оказались за границей. А государственный строй изменился намного позже, и уж во всяком случае не благодаря их участию. По-другому я сейчас смотрю и на действия властей. Наверное, мне так и не удастся избавиться от имперского мышления. Но, по-моему, нельзя было в те времена упускать Чехословакию из нашей сферы влияния, тогда она называлась социалистическим лагерем. Кстати, я уверен, что многие страны поступили бы точно так же.

Сегодня, как и десять лет назад, пытаюсь представить, где бы я оказался в августе 1968 года? Наверное, как и сейчас, работал бы на госслужбе. Поэтому мне ничего другого не оставалось бы, как сидеть на танке в центре Праги. Но душой я все равно был бы с демонстрантами... Андрей КОМЕКО, сотрудник МВД, г. Орел.

ЛАРИСА БОГОРАЗ, АНДРЕЙ КОМЕКО.

  00:04 20.08