Мой генерал.

Портрет полпреда Президента в Южном федеральном округе глазами его жены, Тамары Казанцевой.

- ЭТО случилось в 1988 году, в Усть-Каменогорске. Мне было 35, ему - 42. Он к тому времени уже был генералом. Я работала заведующей кабинетом политического просвещения при ВНИИ "Цветмет". Виктора Германовича пригласили тогда в наш институт читать лекцию о международном положении. Там он впервые меня увидел: молодая, симпатичная женщина сидит среди мужиков.

Я тогда была уже разведена, да и у него личная жизнь не складывалась: несколько раз разводился и сходился. У него было трое детей... Второй раз мы совершенно случайно встретились в компании наших общих знакомых. Потом он мне признался, что ему обо мне сказали: "До нее докапываться бесполезно". И действительно, я тогда была самых честных правил. После вечеринки Казанцев пошел меня провожать и напросился на чашку чая. Я ушла на кухню. Возвращаюсь и вижу такую картину: за пианино сидит огромный мужчина в шинели, в папахе и играет. И хорошо играет! Вышла из своей комнаты удивленная дочка. После моего развода это было в первый раз, когда мужчина вечером появился в нашем доме.

Чем он меня "взял"? Конечно же, не погонами, хотя в то время он был самым молодым генералом. Мой первый муж занимал еще более приличную должность по партийной линии. Да и красавцем Казанцева не назовешь. Меня в нем привлекла не внешность и не должность, а внутренняя красота. Внутренний мир Казанцева настолько богат и обширен!

Его бабушка была дочерью священника, она окончила Институт благородных девиц, работала учительницей, играла на четырех музыкальных инструментах. Музыкальная одаренность у Казанцева от нее: он играет свободно на семи инструментах.

Есть, конечно, и недостатки. Он может быть хамовитым, резким. Может сорваться, и высказать все в лицо. Но я делаю поправку на то, что он с девяти лет в армии. Его же отдали в Суворовское училище в девять лет. Естественно - характер мягким и покладистым не может быть. Но по своей глубинной сущности он - добрый человек. Он не злопамятен и не жаден.

За то, что он развелся с женой и сошелся со мной, ему не дали генерал-лейтенанта и понизили в должности. Он был зам командующего войсками ТуркВО, а его отправили в ЗабВО первым заместителем начштаба. Он очень сильно переживал. Успокаивала его, как могла: "Витя, не переживай, у тебя все будет". Сейчас он часто любит повторять: "Всем, чего я достиг в жизни, я обязан Тамаре Валентиновне".

По гарнизонам мне много ездить не пришлось. Он же уже был генералом. Его направили в Читу. А оттуда мы переехали в Ростов. Были сложности другого плана. Я совершенно не была подготовлена к военной жизни. Ведь жизнь военных очень сильно отличается от гражданской жизни. Пришлось привыкать заново. Сидеть дома без дела не могла. Сначала пошла работать продавцом. Потом открылась советско-китайская фирма, и я стала в ней коммерческим директором.

Там, в Чите, нас настигла первая чеченская кампания. Казанцев уехал на войну. А мы с дочкой продолжали жить в Чите. Потом у нас стал жить средний сын Казанцева, Сережа (всего сыновей у Виктора Германовича трое). Он тоже офицер, воевал в Чечне, был тяжело ранен, перенес восемь операций. Длительное время мы его выводили из лекарственной наркозависимости. Сейчас он инвалид. Однако нашел себя в жизни, женился, живет и работает в Москве. Старший сын Виктора Германовича тоже офицер запаса. А младший, приемный, заканчивает последний курс военного института в Санкт-Петербурге.

К началу второй чеченской мы уже перебрались в Ростов-на-Дону. Виктор Германович возглавил объединенную группировку российских войск в Чечне. Если вначале, слыша о том, что за голову нашего папы боевики назначили крупную сумму денег, нас пробивала дрожь, то затем этот страх притупился, а по истечении продолжительного времени исчез и вовсе. Ведь привыкаешь ко всему, в том числе и к чувству опасности. Меня часто спрашивают: "А что же ты без охраны?" Виктор Германович всегда на это отвечает: "Ой, да если Томика возьмут, через день ее привезут, да еще и денег дадут, чтобы назад забрал". Это у него коронный номер.

Вчера, в двенадцать ночи, возвращаюсь на машине из Краснодарского края. Ездила туда по делам нашего Фонда. Звонит по сотовому Казанцев, спрашивает: "Слушай, ты дома когда-нибудь будешь или нет?" Я говорю: "А ты?" При всей его занятости, при всей моей занятости надо отдать должное, что за все эти годы у него ни разу не было проявления ревности. Да я и повода не давала. Если я прожила рядом с человеком столько лет, то я, конечно же, должна заботиться о его чистом имени. А вот слухи и пересуды вокруг нас порой портят жизнь, например это: "Когда был генералом - был нормальным мужиком. Стоило полпредом стать - сразу на молодой бабе женился. Как Руцкой. Портит власть человека, ой портит!" Они же не знают, что я уже 14 лет с ним.

Менялся ли его характер по мере продвижения по служебной лестнице? Нет, не менялся. Сейчас он стал более дипломатичен. Меньше резкости. Больше слушает. Его привычная черта военного - рубить с плеча - исчезает. Сейчас он уже меньше говорит и больше слушает.

Сколько себя помню, всегда жила бурной общественной жизнью. Председатель совета дружины, секретарь комитета комсомола, член бюро горкома комсомола, профорг группы в институте и т. д. К такому ритму жизни я привыкла. А благотворительной деятельностью начала заниматься еще в Чите. Фирма, где я работала, получила большую прибыль, и я вышла с предложением к шефу: "Давайте поможем старикам". Накупили продуктов, завезли в дом престарелых. Через четыре дня они исчезли - их разворовали работники этого учреждения. С тех пор я стала работать по-другому: каждому - в руки. Помню, в ростовском Доме офицеров мы проводили акцию "Военные на защите детства". Мы тогда каждому ребенку решили сделать подарок. А нам привозят из детского дома не сто десять детей, как планировалось, а сорок. Дескать, остальные учатся. И предлагают передать им подарки. Я наотрез отказалась. На следующий же день сама привезла и раздала детям оставшееся. Все фасуем для каждого ребенка индивидуально. Мы даже офис не снимаем, чтобы все деньги, которые собираем, шли на детей. У нас нет штата. Все находимся на своих рабочих местах. Мой заместитель, Наталья Алексеевна, работает замдиректора управделами полпредства.

Благотворительный Фонд "Поколению будущего - наша забота" мы создали год назад. Начали с того, что в Краснодарском крае нам дали списки беженцев от второй чеченской кампании. У одной восемь детей, у другой - десять... Живут в колхозе или совхозе. Муж работает, получает 300 рублей. Разве на эти деньги можно прожить? Проехали, поговорили: что нужно? Много не просили. Одна говорит: "Вы посмотрите, какие у меня руки. Замучилась стирать. А детей-то у меня одиннадцать. Купите стиральную машинку. И, если можно, мешок муки". Купили мы ей машинку, мешок муки, мешок риса, мешок сахара, ящик тушенки, ящик сгущенки и дали десять тысяч рублей.

Наш Фонд некоммерческий, благотворительный. Приходится обивать пороги спонсоров. Конечно, мне легче просить деньги, потому что, во-первых - жена Казанцева, а во-вторых - поверят, что я не заберу эти деньги себе. Однако и в поисках спонсоров далеко не все так гладко. Вы думаете, меня не держат в коридорах и приемных порой часами? Вот я прихожу, записываюсь. Не буду говорить где - в Краснодарском крае. Час сижу, полтора. Не выдерживаю, подхожу к секретарше: "Будьте добры, доложите. Я - жена Казанцева". - "А что же вы сразу не сказали?" - "Не думала, что это имеет значение". А знаете, как это унизительно - просить? Причем есть крупные бизнесмены, которые могут не одну тысячу долларов за вечер в казино просадить. А на детей десять тысяч рублей выделить жалко. Позор!

Когда мы с Виктором Германовичем отдыхали в Милане, мне сказали: "Тамара Валентиновна, а неделю назад здесь была ваша соратница - жена полпреда Сибирского". - "Что она здесь делала?" - "Они у себя в Новосибирске восстанавливают оперный театр, а тут она смотрела, как Ла-Скала выглядит: зал, акустика, архитектура". На что Казанцев мне высказал: "Нормальные-то жены культуру поднимают, а тебе все Курская, да Курская". В станице Курской, что на границе Чечни и Ставропольского края, находится детский дом, и мы туда по линии нашего Фонда постоянно ездим. Бываем в Дагестане и Чечне.

Однажды я прицепилась к Казанцеву, чтобы отправил меня в Ботлих (откуда начиналась вторая чеченская кампания). Казанцев приказал выделить вертолет, в который вместе со мной сели министр культуры и просвещения Дагестана, глава района и супруга дагестанского военкома. Был также вертолет сопровождения, то есть охраны. Потому что нужно было лететь через ущелье, которое прекрасно простреливается. Смотрю: все, кто был со мной в вертолете, в страхе перебирают четки и молятся: "Господи, ну за что нам такое наказание?!" Я раз на них посмотрела, два, а потом спрашиваю: "Слушайте, а что это вы?" - "А ты знаешь, куда мы летим?" - "В Ботлих". - "А ты знаешь, через какое ущелье? Это же Казанцевское ущелье!" Оказывается, когда в чеченскую кампанию Казанцев постоянно летал через это ущелье на вертолете, боевики его там поджидали и простреливали.

Дальше - больше. По рации связывается Казанцев и отзывает вертолет сопровождения. Где-то вертолет был нужнее. Ему так недоуменно отвечают: "Но ведь в другом вертолете ваша жена". - "Долетит! Никуда не денется!" - ответил Казанцев... Долетели, однако, без происшествий. Сели, высадились из вертолета. Смотрю, навстречу бегут женщины и ребятишки. Что-то по-своему лопочут, и каждый норовит до меня дотронуться. Я ничего понять не могу. А глава района говорит: "Тамара, ты не обижайся. Они прибежали потрогать живую женщину Казанцева". Я и не предполагала, что Казанцева в Дагестане настолько любят. Там, в горах, было небольшое селение. Мы туда привезли 250 комплектов хорошей джинсовой одежды.

Как-то просыпаюсь утром. Выходной. Время - начало девятого. Казанцева рядом нет. Первое ощущение: "Во, нормально, куда ж он слинял?!" Вы представляете состояние жены, когда мужа дома нет. Ведь когда легли спать, он был со мной. Открываю дверь в зал, а оттуда музыка. Сидит мой генерал и играет на рояле.

Недавно нам подарили караоке. Я считала, что хорошо пою. Оказывается - он лучше. Караоке хорошо настроен на низкие частоты. А у него же бас. Приехал к нам маленький внук, сын моей дочери. Казанцев его очень любит, они и похожи внешне, хотя и не родные. Говорит: "Деда, спой мне, а я потанцую". Полтора часа дед пел, а малыш плясал.

Сколько лет мы с ним живем, как он меня "Томик" назвал, так и до сих пор. А я его чаще зову "Мой золотой". Причем к этому все уже привыкли и никто на такие нежности не обращает внимания. Здесь многих жен генералов поначалу шокировали такие "фамильярности". Я как с внуком Владькой разговариваю, так и с Казанцевым. Оба - родные.

Он мне давно говорил: "Я так хочу, чтобы у нас был семейный герб". Каждому из четырех своих детей он сказал: "Я хочу, чтобы у вас было минимум по три ребенка". И вот, теперь есть герб. На нем нарисованы книга знаний, военная атрибутика, муза, арбалет (символ охоты). И написано: "Жизнь - Родине. Любовь - женщине. Честь - никому".

Да, уже много лет мы вместе. А вот венчались недавно. Поверьте, это не дань моде. Мы хотим быть вместе не только на Земле, но и на Небесах.

Записал Андрей ВИКТОРОВ.

РОСТОВ-НА-ДОНУ.

  00:04 17.05