МИД: к миру лицом, к соотечественникам - иначе.

На протяжении долгого времени внешняя политика страны рассматривалась лишь как форма защиты государства. Было не принято говорить о ней как о способе гарантировать права и свободы за пределами страны, а также внутри нее. Тема гуманитарного аспекта внешнеполитической деятельности возникла лишь после того, как перестал существовать Советский Союз и тысячи бывших советских граждан, ранее связанных родственными, дружескими и этническими узами друг с другом и отдельными территориями, в одночасье оказались в разных государствах, то есть за границей. Многие из них испытали чувства растерянности, "чужеродности", ожесточения.

бедные РОДСТВЕННИКИ.

Так случилось, что у России никогда не было в ее истории традиции обращать внимание на положение дел у соотечественников за пределами страны. В старой России официально провозглашавшаяся идея покровительства по конфессиональному принципу и этнической принадлежности нередко противоречила реальной политике. В советские годы "забота о соотечественниках" была столь своеобразной, что они просто ее боялись. И это при том, что из России после октябрьского переворота 1917 г. только по самым скромным подсчетам более 20 млн. граждан оказалось за пределами страны - в Европе, США, Канаде, Латинской Америке, Австралии. Лишь к 90-м гг. ХХ столетия вдруг вспомнили, что "наши люди" существуют помимо воли правителей СССР. Однако обращение к ним было скорее связано с расчетом на помощь угасающей империи. До этого большинство из них рассматривалось властями или как враги, или как, по крайней мере, нейтрально настроенные в отношении СССР лица. Поэтому говорить о какой-то осознанной внешнеполитической деятельности в их отношении не приходилось. Однако создание новых независимых государств на просторах бывшего Советского Союза поставило вопрос иначе, чем раньше: встала проблема - что делать.

Постепенно, по мере появления границ, принятия визовой формы их пересечения, принятия законов о национальном языке и образовании в новых государствах, становилось ясно, что у России нет ни продуманной политики в этом вопросе, ни механизмов ее реализации. Спорадические выступления в защиту конкретных людей, демарши на международном уровне в отношении официальных властей отдельных стран - таково было и пока остается содержание внешнеполитического курса в вопросах, связанных с проблемой зарубежных соотечественников. Выяснилось главное - нет ни идеологии, ни принципов, ни методов, а самое главное - традиции цивилизованного покровительства соотечественникам. Наличие всякого рода комиссий, программ и попыток сиюминутного решения вопроса не сможет закрыть главного: отсутствия исключительно российского (в хорошем смысле этого слова) подхода к делу.

Уже сейчас существует путаница между такими понятиями, как соотечественник, представитель русскоязычной группы, гражданин иностранного государства - выходец из России. Юридические клише не смогут заменить понятийного образа того, кто же все-таки может считаться соотечественником нынешнего россиянина? Для примера достаточно сослаться на существующий опыт отдельных государств, выходцы из которых рассеяны по миру в большом количестве. Так, например, классическим является израильский вариант.

Любой гражданин иностранного государства еврейского происхождения может считаться потенциальным гражданином Израиля. Это государство стремится оказывать им моральную, финансовую, юридическую поддержку. При правительстве Израиля существует специальная структура, занимающаяся этой проблемой. Не менее важным направлением внешней политики и другого государства - Греции является связь с разбросанной по всему миру диаспорой.

Оформление греческого гражданства также связано с принадлежностью, как об этом сказано в законе, "к греческой нации". В МИДе этой страны существует специальный отдел, занимающийся так называемыми зарубежными греками. Им оказывается определенная политическая и моральная помощь, а иногда и финансовая поддержка. Большое значение имеет в данной работе и греческая православная церковь.

Своеобразны примеры Армении и Китая. Эти государства оказывают внимание своим диаспорам за рубежом, что проявляется в разной форме. Во всяком случае, этническое происхождение способствует тому, что представители народов двух этих стран, находясь за пределами данных государств, могут считаться соотечественниками. В Польше, Украине, Азербайджане, Венгрии, странах Балтии существует подобный подход. В основе понятия соотечественник, в данном случае, так или иначе лежит принцип принадлежности к "титульной" нации. Что же касается многонациональной России, такой подход, естественно, по понятным причинам неприемлем. Вот и появляется тезис о защите "русскоязычных" со стороны Российской Федерации в случаях, когда права этой многонациональной группы, но говорящей на одном языке, начинают ущемляться.

Российский МИД становится защитником не просто соотечественников, а "братьев по русскому языку". Разумеется, защита прав любых меньшинств - дело законное и справедливое. Но кто же все-таки для россиянина является соотечественником? До тех пор, пока не разберутся с этим вопросом, будет трудно разобраться с другими: что и как делать?

НЕТ желания, НО ЕСТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ.

Несмотря на то, что у России лишь недавно возникла столь остро проблема реагирования на ставшую для многих государств традиционной тему зарубежных соотечественников, потенциал Москвы при ее решении ничуть не меньше, чем у других. Главным "узким" местом продолжает оставаться расплывчатость формулировки "соотечественник". Как это ни парадоксально звучит, но юридическая часть вопроса и бытовая могут здесь не совпадать. Определение статуса соотечественника, вероятнее всего, должно происходить с учетом политических реалий, этнических и региональных факторов. Так, например, совершенно нечеткий термин "русскоязычный" должен быть в конечном счете все-таки заменен на вполне понятное или этническое, или региональное определение.

Во внешнеполитическом отношении Россия может и должна оказывать культурно- просветительскую поддержку этой языковой общности бывших граждан СССР, а ныне жителей (и, возможно, граждан) других стран бывшего Союза. Вопрос о предоставлении гражданства ее представителям лишь на основе общности языка - это скорее проблема осознания того, кто эти люди. В том случае, если они когда-то уже проживали на территории нынешней России, имеют родственников в ней и принадлежат к одному из ее народов, - то здесь есть основания для получения гражданства. Остальные случаи носят исключительно индивидуальный характер. Но вот что можно сделать и что должно быть сделано, так это оказание поддержки в области образования, распространения за пределами России учебников, облегчения оформления въездных и выездных документов.

Не менее важным является отказ российского МИДа от вовлечения себя в политические игры, когда ложно понимаемая справедливость, так или иначе связанная с попытками обелить "славное советское прошлое", ведет к созданию представления о России как о продолжательнице СССР в его внутренней и внешней политике. Так, в частности, преступления против человечества, совершенные на территории бывшего СССР гражданами страны, не могут быть основанием для ураганных кампаний пропагандистского характера в их поддержку. И здесь нет никакого противоречия: до момента подписания Беловежских соглашений все, кто совершил преступления, были гражданами одного государства и по закону подсудны по месту своих деяний. Выдача подобных лиц соответствующим странам - это обязанность. В противном случае Россия изначально становится заложницей советских реалий, что недопустимо.

Важным аспектом внешнеполитической линии в отношении проблемы соотечественников является сама идеология подхода к их статусу. Ни в пропаганде, ни в своей практике уже ни одно государство, имеющее за пределами диаспору, не выступает за особый статус ее членов. Более того, ставка делается на их интеграцию в общество соответствующей страны. И здесь возникает несколько проблем.

Во-первых, до сих пор в России нет специального закона об этнических общинах. Принадлежность к определенной этнической группе - это еще не факт принадлежности к этнической общине, которая обладает определенным правовым статусом. Кстати, в царской России такой закон был. Достаточно вспомнить многочисленные греческие и армянские общины юга России. Были они и в двух столицах империи. Наличие такого закона позволило бы отечественному МИДу проводить свою работу и за пределами страны в данном направлении, так как давало бы серьезные основания апеллировать к международной практике взаимоотношений государства и объединений граждан. Особенно это важно в отношениях с теми странами, где существует компактное этнически связанное с Россией население.

Во-вторых, российский МИД должен иметь в своей структуре специальный департамент по работе с соотечественниками за рубежом, в задачу которого входило бы решение правовых, образовательных и гражданских вопросов. На данный момент говорить серьезно о таком подразделении не приходится. А активность диппредставительств в данном деле во многом зависит от его руководителя, то есть насколько важным он считает для себя эту работу.

Не менее важным аспектом деятельности в этом направлении любого МИДа, но, к сожалению, не отечественного, проведение просветительской и пропагандистской работы среди тех, кто может быть назван соотечественниками, в деле адаптации их к новым политическим и культурно-языковым реалиям. Так, в частности, именно от Министерства иностранных дел зависит, насколько местные власти активно занимаются преподаванием местного государственного языка среди лиц, не владеющих им. Не надо забывать, что именно языковая проблема лежит в основе большинства недоразумений, к которым примешиваются и на которые накладываются несбыточные мечты "повернуть назад в СССР".

Не надо забывать, что многие из тех, кто приехал в бывшие национальные республики 50 - 40 лет назад так и не удосужились выучить местный язык. Почему-то те, кто уезжал во Францию, США, Великобританию, все-таки удосужились выучить соответствующие языки. В виде курьеза можно было бы привести пример, когда изгнанные из России официальной церковью старообрядцы, осевшие на Кавказе, знали местные языки порой лучше некоторых коренных жителей этих республик. В нынешних условиях так называемый языковой вопрос имеет принципиальное значение для урегулирования многих искусственно создаваемых проблем.

Драматизм проблемы российских соотечественников за рубежом, и в этом надо признаться, во многом обусловлен сразу несколькими обстоятельствами, включающими в себя прежнюю советскую историю, внутриполитические условия в соответствующих государствах, их взаимоотношения с Россией и другими странами. Но главным здесь является отсутствие в России реальной политики в отношении тех, кого же все-таки считать соотечественником, кого "русскоязычным", а кого - желающим выйти из капкана советского прошлого и стать гражданином России. Все эти три категории - прежде всего люди, оказавшиеся в силу исторических событий там, где они есть. Что ответит им Россия и какой будет ее политика в отношении них?

Никита Николаев.

  00:04 07.02