СМЕШАЛИСЬ В КУЧУ ГОРЫ, ЛЮДИ.

При любой попытке воплотить на Кавказе очередной политический проект, следует проанализировать состояние причинно-следственных связей между отдельными явлениями.

Изменение границ в Европе, фактическое крушение Ялтинско-Потсдамской системы и возникновение новых государств в результате распада многонациональных федераций, которые процветали в период "холодной войны", являются аргументом в концепциях сторонников этнотерриториальной независимости на Кавказе.

ГДЕ НАВАР?

Историческая особенность разделения Кавказа на Малый (Северный) и Большой (Южный) определила формы взаимодействия территориальных образований внутри этого региона и его место в отношениях внерегиональных сил. Основными центрами влияния в Кавказском регионе (включая Малый и Большой Кавказ) выступают несколько факторов: так называемый северо-кавказский (состоящий из дагестанского, чеченского и адыгейско-черкесско- карачаевского) и южно-кавказский (включающий соответственно азербайджано-грузинский и армянский).

Попытки создания национальных автономий, предпринятые при образовании СССР, лишь на время затормозили, а в некоторых случаях просто скрыли от посторонних глаз эти явления. Объективно сложившаяся ситуация лишь усилила роль государств, находящихся по соседству с Кавказом, во внутрирегиональных процессах, так как способствовала поиску внутрикавказскими силами союзников во внерегиональном пространстве. Для этих сил векторы геостратегических интересов распределились в следующих направлениях: Россия, Турция и Иран, государства Западной Европы и США. Так, в частности, этнические, конфессиональные и территориальные особенности развития Азербайджана, а также его конфликт с Арменией повлияли на выбор Баку, который оказался слишком тесно связан с турецким направлением. В немалой степени этому способствовало и наличие значительной доли азербайджанского населения в Иране, а также конфессиональные и политические ориентиры иранского руководства, которые серьезно осложнили отношения между ныне суверенным светским государством Азербайджан и фундаментально-исламистским Ираном.

Для Армении, испытывающей серьезные проблемы в ее взаимоотношениях с Азербайджаном и крайне настороженно относящейся к политике Грузии, преимущественным геостратегическим интересом стало "российское направление", которое частично усиливается иранским ответвлением, способным компенсировать экономические аспекты безопасности современной республики. Грузия из всех трех государств, ныне существующих на Большом Кавказе, преобладающее внимание уделяет так называемым западно-европейскому и американскому (точнее - евроатлантическому) вектору внешней политики. Таким образом, Тбилиси стремится противодействовать геостратегическим усилиям как России, так и соседних региональных и внерегиональных сил (Турции и Ирана).

Для тех государств, которые так или иначе имеют территориальные выходы на Кавказ, он представляется естественной частью их геополитических, геостратегических, этноконфессиональных и ресурсно-экономических интересов. Другие страны, удаленные от Кавказа, но проводящие здесь свою активную политику, базирующуюся на новом соотношении центров сил в мире, и продолжающие традиционно сохранять интерес к нему, регион рассматривают с точки зрения возможности воздействия на ситуацию в целом в так называемом балказийском поясе, протянувшемся от нынешней Албании до Индии.

"ЖИТЕЙСКИЕ ДЕЛА" СОСЕДЕЙ.

После самоликвидации СССР на Среднем Востоке обострилась борьба за статус регионального лидера. Реальными участниками соперничества за преимущественное влияние выступили Анкара и Тегеран. Турция использовала особое геостратегическое положение государства, "находящегося и в Европе, и в Азии", связанного с северо-атлантическими военно-политическими структурами, и свой образ на международной арене как сильно европеизированной, модернистской, но в то же время традиционно-исламской страны.

Этноконфессиональные принципы, заключающиеся в тезисе родственности всех тюркских народов, исповедующих ислам, использовались Анкарой как идеологическая основа турецкого "броска на север". Кавказ в этой схеме выполнял роль "первой ступени" такого продвижения. Вытеснение России, приобретение контроля над стратегическими позициями региона, имеющего выходы в два моря - Черное и Каспийское, и, наконец, обеспечение ресурсного потенциала как в виде полезных ископаемых (нефти), так и магистральных транспортных возможностей - все это способствовало формированию определенного "кавказского плана". Его суть заключалась в том, чтобы, добившись поддержки Запада, выступить в роли регионального политэкономического оператора, способного без избыточного раздражения со стороны России в отношении того же Запада (официально не причастного к действиям Анкары), включить Кавказ в свою систему экономического и стратегического планирования. Союзниками Турции должны были выступить Азербайджан и Грузия, которым предстояло нейтрализовать Армению - традиционного союзника России. Одновременно в данной схеме нейтрализовывался и Иран, который тоже имеет серьезные амбиции на Кавказе, но отрицательно воспринимается на Западе как политическая сила, прежде всего со стороны США. На Малом Кавказе Анкара рассчитывала получить поддержку ряда субъектов Российской Федерации и национальных движений их народов, не имеющих собственной государственности и проживающих в российском предкавказье - южной равнинной России.

Иранский проект освоения постсоветского Кавказа был также частью более масштабного геополитического плана Тегерана. Идеологическое продвижение принципов исламской революции как основы создания дружественного Ирану геополитического поля стало движущим мотивом действий иранской стороны. Кавказ, как и постсоветская Центральная Азия, в этой концепции занимает особое место: во-первых, для Тегерана важно не допустить расширения влияния в регионе прозападных сил, способных лишить Иран доступа к региону, важному со стратегической и экономической точек зрения. Действия Турции, являющейся элементом евроатлантической системы, а также собственно ведущих государств Запада в данном случае, по мнению руководства Ирана, должны быть блокированы ввиду их опасности для национальных интересов страны; во-вторых, расширение контроля над Кавказом усилит Иран не только в военном и экономическом отношениях, но и придаст ему статус региональной державы, что заставит тот же Запад считаться с позициями Ирана на международной арене. Помимо этих масштабных задач, Тегеран преследует и вполне конкретную, связанную с его национальной безопасностью и территориальной целостностью, а именно: не допустить усиления Азербайджана, так как северная часть страны имеет преимущественное азербайджанское население. Отношения Тегерана с Баку не раз испытывали на себе влияние этой проблемы. Имея в виду интерес к азербайджанским нефтяным запасам со стороны Запада и России, Иран опасается использования азербайджанской стороной нефтяного ресурса в дипломатических целях. Основную ставку в своей кавказской политике Тегеран делает на Россию в противодействие Турции и Западу, достаточно нейтрально и нередко дружественно (несмотря на существующую карабахскую проблему) ведет политику по отношению к Армении и, наконец, рассчитывает на поддержку традиционной исламской общности народов Северного Кавказа.

ЧУЖАКИ СРЕДИ СКАЛ.

Наибольшим своеобразием отличается кавказский план государств, не имевших ранее геополитических планов в отношении этого региона и сравнительно недавно превратившихся в серьезных игроков за "кавказским столом". К их числу относятся Саудовская Аравия и государства Персидского залива. В силу особенностей их внутриполитического развития и положения в системе исламского мира в основу их геополитического планирования положены как конфессионально-идеологические и политические соображения, так и экономико-геостратегические. Идеологическая, конфессионально ориентированная и политически оформленная как теократическая модель государственного устройства экспансия заявляет приоритетом как можно более широкое вовлечение Кавказа в собственную сферу влияния. Одновременно, имея в виду значимость этого региона как для Запада, так и Востока в ресурсном и транспортном отношениях, эти страны проводят политику, направленную на обособление Кавказа и его трансформацию в некое подобие государственно-теократической структуры. В тактическом плане преследуются задачи сужения возможности развития ресурсной базы региона.

Из числа европейских государств, географически удаленных от Кавказского региона, но входящих в так называемый балказийский пояс, наибольшую активность проявляет Греция. В соответствии с обнародованной в 1998 г. оборонной доктриной ее положение определяется в центре зоны военно-политической нестабильности, составляющими элементами которой являются Балканы, Ближний Восток и Кавказ. Афины руководствуются в своей кавказской политике несколькими соображениями: важностью Кавказа во взаимоотношениях Запад - Восток и Север - Юг; потенциальной чувствительностью к кавказским делам геополитического оппонента Греции - Турции; значимостью данного региона в целом для геостратегической ситуации в Средиземноморско-Черноморском бассейне и Ближнего Востока. В этом контексте Афины заинтересованы, с одной стороны, в укреплении позиций России на Кавказе, а, с другой - в укреплении положения тех государств, которые выступают союзниками Афин в силу своих естественных национальных интересов (например, Армении). Именно поэтому Греция подходит достаточно диверсифицированно к различным геополитическим "составляющим" региона, хотя и рассматривает его с геостратегической точки зрения как единое целое.

Сутью американского видения места и роли Кавказа в будущем является распространение на него своего влияния путем участия в политических и экономических проектах, осуществляемых в регионе. Основная ставка делается на повышение самостоятельности государств Большого Кавказа - бывших советских республик, а ныне суверенных государств: Азербайджана, Армении и Грузии. В политическом смысле особое внимание придается урегулированию этнотерриториальных споров между ними и созданию здесь внутриполитических условий, способных переориентировать руководство данных стран и их общественное мнение на более тесное сотрудничество с Вашингтоном. Северный Кавказ, являющийся частью Российской Федерации, в этой концепции рассматривается как потенциальный кандидат на более независимое положение в рамках России, а некоторые этнотерриториальные части этого субрегиона - как имеющие перспективу выделения и приобретения независимости. Геополитическая, ресурсная и геостратегическая значимость региона способствует активизации американских попыток в этом направлении, а в качестве методов их реализации используется экономическая и политическая заинтересованность местных сил в получении поддержки от Вашингтона. Аналогично американским методам действует и Великобритания, которая в отличие от США имеет опыт работы в Кавказском и Центрально-Азиатском регионах. В определенной степени британские подходы предусматривают использование традиционных методов при оценке внутрикавказской ситуации и роли здесь всевозможных внерегиональных сил. Исторические аналогии, отдельные элементы исторического прошлого в формировании кавказского геополитического и геостратегического пространства играют в концепции Лондона особую роль. В частности, британцами прежде всего учитывается роль Северо-Кавказского субрегиона с его горско-исламской безгосударственной регионально-клановой идентичностью и место тюрко-азербайджанского конфессионально-государственного проекта в Кавказском регионе в целом. При этом Грузии и Армении придается вспомогательная роль, при которой оба государства могут рассчитывать на поддержку Лондона только как стран христианского анклава, выступающих в виде несомненных противовесов тюркскому и исламскому элементам кавказского геополитического поля. Геостратегические и геополитические интересы Великобритании определяются в этом регионе в контексте имеющихся перспектив контроля за положением в южной России, Центральной Азии и Черноморско-Каспийском регионе. В экономическом отношении привлекательными становятся ресурсные и магистрализационные возможности Кавказского региона.

Парадокс ситуации, сложившейся вокруг вопроса о месте и роли Кавказа в планах собственно внекавказских сил, заключается в том, что во многом эти проекты определяются внутренними процессами в регионе и степенью готовности воспринимать подобные проекты, разработанные вне его территории.

Никита НИКОЛАЕВ.

  00:04 17.10