Волчий рай Александр Хабургаев Москвичи-биологи уехали в тверскую глушь, чтобы спасать диких животных ПРИГОЖИМ весенним днем на проселочной дороге деревушки Желнино, что в Тверской губернии, резко затормозил неуместно дорогой для этих мест джип.

Водитель, увидев две бесстрастные волчьи морды, выглядывавшие из-за ограды крайнего к лесу дома, остановил автомобиль и с любопытством высунул в окно бритую загорелую голову. За бревенчатым домиком обнаружились вольеры с какими-то орлами, в покосившемся сарае ухала сова. Дверца джипа решительно распахнулась, и плечистый мужчина, выразив крайнее удивление привычным фразеологизмом, направился по тропинке к ветхой калитке. На деревянном столбе перед калиткой неброская табличка: Центр реабилитации диких животных "Ромашка". Весь центр - это биолог Алексей Мурашов и его жена охотовед Яна. Основной профиль - хищные птицы, тут орнитолог Мурашов считается одним из лучших специалистов в стране. Есть такие люди, у которых дар Божий зверье поднимать. Если это удается, Алексей пациента кольцует и выпускает. Потом местные жители (в основном охотники) расскажут, если где поблизости встретят. Если птица (или зверь) получает пожизненную инвалидность, то ему подбирают пару, он обзаводится семьей и на волю выпускаются дети. - Алексей, сколько вы уже с Яной птиц выпустили? - За все 27 лет? Знаешь, точно не скажу, после того как вон с тем домом архив наш сгорел - все журналы, дневники, но мы тут недавно пытались прикинуть, чуть больше двух тысяч получается. - А зверей? - Да кто ж их считал? В их московской квартире остались взрослая дочка со своей семьей и дедушка, а они круглый год здесь, в глуши тверских лесов, в крошечной избушке с одной комнатой (где даже гостей на ночлег разместить проблематично), без бани и душа, с сортиром на улице и пересыхающим в жару колодцем. В сенях: сойки, зяблики, совы, перепела, утка... в хлеву с десяток коз, гусь с Дальнего Востока (охотники на пролете покалечили), кролик из Чехословакии (под машину попал). На улице в вольерах: совы, ястребы, коршуны, канюки, соколы. Зачем орнитологу белый халат? Ну, белым-то он когда-то может быть и был, но чистка вольеров, уход за птицей, кормежка - все это существенно повлияло на первозданный цвет. Но почему-то все манипуляции с птицами Алексей производит именно в белом халате, который зимой прямо на полушубок напяливает. - Это мое ноу-хау! - гордо поведал мне потом орнитолог. - Понимаешь, раньше я все время в камуфляжной куртке с птицами возился. Они же ведь запечатлевают в памяти человека весьма условно: борода, очки, камуфляж. Потом я птицу выпускаю. Выпуск может быть и не слишком удачным. Тогда птицу приходится "снимать". Ловлю ее в лесу и снова в вольер - рано еще, не дозрела до самостоятельной жизни. Птица меня "в лицо" знает, поэтому особо не боится и "снять" ее можно. А теперь смотри, что происходит: сидит мой пациент на суку, а из лесу охотник выходит. Тоже в камуфляже (этого в принципе уже достаточно), а если еще с бородой да в очках... - Понятно! - у меня хватает воображения, чтобы угадать, что будет делать охотник в лесу, если его подпустила к себе хищная птица. - А почему в халате-то? - Во-первых, чтобы легче узнать было, во-вторых, ну кто еще, кроме меня, в лес в белом халате попрется? Кай и Герда Перед отъездом Алексей, как договаривались, позвонил: "Забыл предупредить, наденьте по возможности что-нибудь яркое, чтобы волков не будоражить". Собственно, ради волков мы и ехали. Кая с Гердой месячными волчатами подобрали в Одинцово! Почти у самой Москвы. Мать, которая, "маскируясь под собаку", промышляла на помойках, пристрелили. Волчат держали в какой-то шашлычной, пока их страшно "застрессованных" не забрал к себе Алексей Мурашов. - А с чего ты взял, что мать на помойке промышляла? - Понимаешь, волк - зверь очень осторожный - незнакомую пищу никогда не возьмет. А волчата ели только то, что им мать отрыгивала. Поэтому мы сначала очень удивились, когда они от крольчатины отказались, а на колбасу набросились. А потом поняли, что им мать именно колбасу с помоек и отрыгивала. - А зачем ты нас в яркое просил одеться? - Волки мужиков до сих пор не любят, особенно в темных или защитного цвета одеждах. Видишь, три года прошло, а стресс остался. Волк - не собака, совсем не собака! Совершенно другой зверь, жаль, что это не все понимают. Вот недавно певичка какая-то популярная по телевидению хвасталась ручным волком: "Посмотрите, какая ласточка, какой он ласковый! А ведь уже третий год с нами живет!" Кто бы ей объяснил, что в отличие от собак у волков половое созревание происходит очень поздно - на четвертый год. Это сейчас он ласточка, а когда начнут один за другим включаться механизмы агрессии: половой, территориальной, пищевой... Одним словом, мало не покажется! Мне недавно опять звонили, просили волка куда-нибудь пристроить, как раз трехлетнего. Как-то довелось наблюдать, как нападает волк: бесстрастный взгляд голубовато-серых глаз. Долгий, даже немного рассеянный. Потом неожиданный молниеносный бросок куда-то совершенно в другую сторону... Как я был благодарен крепкой решетке! Волк - не собака! Это зверь умный, проницательный, осторожный и беспощадный. Меня всегда удивляло, как они выживают в условиях Крайнего Севера. Ну, завалят оленя, так его попробуй угрызи при морозе под пятьдесят градусов, даже с волчьими зубами! Неожиданный ответ на эту загадку мне дал известный ученый-биолог Клим Иванович Сулимов. Оказывается, волки перегрызают оленям сухожилия. Несчастные животные не могут убежать и медленно умирают. Получается нечто вроде живых консервов, которые в любой момент можно "открыть". Дом Мурашовых на самом краю заброшенной деревни. Зимой еще два-три человека поблизости живут. Летом пяток дачников появляются. Поэтому зимой залетные "джентльмены удачи" не упускали случая по домам пошарить. Так вот, как только Кай с Гердой стали зимой свободно гулять по деревне - налеты прекратились. Когда кто-нибудь из местных к дому на тракторе подкатит, то вылезать не спешит. Сначала в окошко высунется: "Хозяева! Волки в загоне?" Кто кормил Батыеву орду? На крюках по стенам избы висят многочисленные пучки перьев и целые крылья. Это не трофеи, а рабочий материал. Если птица попадает с разбитым опереньем, то приходится его "чинить" - вставлять "протезы". Дело тонкое: надо подобрать такое же по счету и величине перо (или часть пера), разрезать, вставить в полую трубку кусочек бамбуковой лучинки, посадить на клей с другой стороны трубочку "протезного" пера... - Беда от этих охотников, - ворчит Алексей. - Сколько птицы портят! Ну не знаешь, как с ней обращаться, - не берись! Зачем же тварь Божью калечить? Вот смотри (достает из клетки ястреба-тетеревятника): видишь, все перо залатанное (разворачивает хвост веером, чтобы мне лучше было видно). Смотри - это чье перо вживили? - луня болотного! - Леш, а какая ловчая птица самая лучшая? - Ну, я тебе так скажу. Вот шла на Русь орда татаро-монголов. Их же всех кормить надо было. Поэтому с войсками шли и специальные ловчие с ястребами. - А почему не с соколами? - Сокол - это "красная охота" для князей, шоу, интеллектуальный поединок птицы и дичи. Зрелищно, красиво. С соколами простым людям охотиться не разрешали. Поэтому они охотились с ястребами. Не так красиво, зато эффективно. Сокол-сапсан - самое быстрое животное на земле. В пике развивает скорость... кто пишет 300 км/ч, кто - 500. Если промахнулся, говорят, страшно переживает и, сгорая со стыда, больше не атакует жертву. Ястребы (что тетеревятник, что перепелятник) - ребята без комплексов. Зато всегда сытые. Не могу назвать, кого из птиц не выхаживал Алексей Мурашов. Ни разу не удалось застать неожиданным вопросом врасплох. Всякий раз он начинает ответ с традиционной фразы: "Я обычно делал так..." В Москву Алексей приезжает редко, раз в два месяца, за кормами и гонорарами. До сих пор удивляюсь, как они с женой умудряются кормить свою ораву прожорливых животных скромным доходом от статей и останками экспериментальных животных, что продают им по дешевке несколько научно-исследовательских институтов. Но каждый раз, когда Алексей в Москве, звоню ему с целым ворохом накопившихся вопросов. Ответы порой ошеломляют настолько, что, если бы не знал орнитолога много лет, счел бы его (как бы деликатнее выразиться?) за человека, несколько склонного к научной фантастике. Восток - дело тонкое В начале 90-х годов вывоз соколов в страны Ближнего Востока принял массовый характер. Птиц ловили и у нас в России, и в Средней Азии, делали это топорно, неумело, многие редкие животные погибали во время перевозки. Везли, конечно, нелегально, поэтому контрабандисты шли на чудовищные уловки. Помню, в аэропорту Шереметьево Миша Кошелев (тогда сотрудник Госкомприроды, сейчас - главный ветеринарный врач Венского зоопарка) мне показал с десяток мертвых соколов-сапсанов, которым нитками зашили веки, чтобы не трепыхались во время провоза через кордон. Лихие люди наивно полагали, что сказочно богатые шейхи будут покупать ловчих птиц буквально на вес золота. На самом деле, как рассказывали мне сотрудники одного государственного соколиного питомника, дело обстоит совсем иначе. На Востоке свято чтут свои устои и традиции. Даже очень хорошую птицу купит разве что базарный торговец (за контрабандный товар и там можно крупные неприятности схлопотать) и больше нескольких сотен долларов ни за что не даст. Потом он перепродаст ее тому, кто знает толк в птице и занимается этим профессионально. Тот в свою очередь уступит птицу богатому и знатному охотнику. Каждый раз цена будет стремительно расти и станет действительно баснословной, если птица уж очень хороша и ее преподнесут Его величеству. Такая честь - сделать подарок самому королю - предоставляется далеко не каждому. Правда, потом Его величество "отвечает" своим подарком, в несколько раз дороже (это может быть подряд на строительство или выгодный контракт). Пока мне растолковывали восточные традиции, из соседнего вольера подозрительно пялили янтарные глаза два фантастически красивых серебряных кречета. Кто-то из услужливого окружения тогдашнего премьер-министра приготовил их в качестве подарка какому-то восточному монарху перед официальным визитом. Но, слава Богу, вовремя в аппарате премьера узнали про Конвенцию СИТЕС (препятствующую контрабанде животными и растениями) и ужаснулись, прикинув масштабы международного скандала. - Леш, а тебе не предлагали охотой заниматься, птиц готовить?.. Ты же в этом отлично разбираешься. - Я когда-то свои координаты давал для желающих оказать благотворительную помощь. Потом зарекся. Весь телефон "оборвали": либо купить для охоты птицу хотят, либо продать. Причем очень долго не верят, что я этим не занимаюсь, а просто цену набиваю! Вот интересное дело получается! Мы все о государственной заботе о природе говорим, лесные кодексы принимаем, а безработный биолог, как всеми забытая батарея капитана Тушина, в глуши лесов на последние деньги редчайших (в том числе "краснокнижных") зверей природе возвращает. Уникальные операции проводит, учит птенцов охотиться, да и выпускает не абы где, а там, где именно этого вида для полного равновесия не хватает, где именно для него пустует экологическая ниша. По большому счету этим целая организация профессионалов заниматься должна. Хотя кто им сейчас денег из государственного бюджета на это даст? Пока помогает (так чтобы "штаны не упали") один международный фонд. Машину купили "уазик", дай Бог им здоровья! А до этого Мурашов дохлых крыс из Москвы на электричке и автобусе возил. вместо эпилога После двухчасовой экскурсии мужик забрался в свой джип. Холеный мотор деликатно вздохнул и услужливо завелся с полуоборота. Алексей махнул на прощание нежданному гостю и повернулся к дому. - Слышь! - Мужик вдруг выскочил из машины и в два прыжка догнал хозяина. - Возьми, что ли... У меня вот тут с собой только штука баксов осталась... Погуляли вчера хорошо. - Спасибо... - растерялся Алексей. - Подожди, я сейчас документы оформлю, что деньги принял. - Какие документы? - грустно улыбнулся мужик. - Ты меня не знаешь, и ладно! Ты свое делаешь, а я свое! Джип покатил в сторону Рижской трассы. Это была единственная финансовая поддержка центра реабилитации диких животных "Ромашка" со стороны бизнеса.

  00:04 03.09