ВЕНИАМИН ШКЛЯРСКИЙ: МУЗЫКА, МУЗЫКА И ЕЩЕ РАЗ МУЗЫКА.

И НЕМНОГО ИСТОРИИ.

Тяжелые тома Всемирной истории расположились на полке, и иногда я в них заглядываю. И каждый раз удивляюсь, как непохожа официальная история на то, что рассказывают очевидцы. В зеленых фолиантах все выглядит бесстрастно-обобщенно. А живой голос свидетелей событий - бесценный источник деталей, и в деталях этих в конечном счете проглядывает какая-то трогательная историческая правда.

Таким носителем истории является для меня самарский музыкант Вениамин Шклярский.

Талант Шклярского признан и замечен. Ему присвоено звание заслуженного артиста России, на его дирижерские концерты (к сожалению, теперь редкие) собирается весь город, к нему после концертов постоянно подходят слушатели, выражают свое восхищение, благодарят. Сейчас благодарят самарские меломаны, а в прежние годы, когда Вениамин Яковлевич работал в Москве, им восхищались знаменитые дирижеры Небольсин, Мелик-Пашаев, Файер. Среди его друзей были концертмейстер Государственного оркестра Г.Фридгейм, концертмейстер оркестра Большого театра Леон Закс, знаменитый трубач Тимофей Докшицер. У Шклярского хранится фотография: группа молодых людей, артистов Большого театра на пляже. Майя Плисецкая делает фуэте с поддержкой Вениамина Яковлевича. Есть пластинка, записанная со скоростью 45 оборотов. Джазовое трио знаменитого советского джазиста Александра Цфасмана. В составе трио Вениамин Шклярский. Есть в его архивах и такой документ: Леонид Утесов приглашает поработать в своем джазовом коллективе. В последний день 1954 года Шклярский оказывается в Куйбышеве. Его берут на работу в филармонию, но, играя в оркестре (Шклярский концертмейстер группы контрабасов), дирижируя, занимаясь дома на контрабасе, просматривая партитуры, Вениамин Яковлевич постоянно тоскует об оркестре Большого театра. Да не о том, который мы слышим в конце XX - начале XXI века. О том коллективе, который блистал в сороковые-пятидесятые годы. Об оркестре, который аккомпанировал Лемешеву и Козловскому, которым дирижировали Мелик-Пашаев и Голованов, Файер и Пазовский, в котором посчастливилось работать и Шклярскому. И он там был не из худших.

Как он попал в Москву? Начало Второй мировой войны. Гитлер оккупирует Польшу. Советские войска входят в Вильно. Появляются здесь и эмиссары советского искусства. Вербуют музыкантов для работы в Минске, в Белорусском оперном театре. Шклярский, совсем еще мальчик, решает ехать.

- Это сейчас молодые люди долго остаются детьми. Я в те годы был уже самостоятельным, зарабатывал на жизнь, играл в оркестрах, - вспоминает Вениамин Яковлевич.

Минск, потом Москва. Музыкальное училище при Московской консерватории, оркестр радиокомитета. И война, обернувшаяся для семьи Вениамина Яковлевича трагедией: родители и сестра погибли в первые дни фашистского нашествия.

Шклярский служит в Образцовом оркестре штаба Московского военного округа. Оркестр был действительно образцовым. Там началась дружба Шклярского с выдающимся советским музыкантом Докшицером. В составе этого оркестра Вениамин Яковлевич принимал участие в историческом параде начала войны - играл на Красной площади 7 ноября 1941 года. А на чем играл? Вопрос по отношению к Вениамину Шклярскому не такой простой.

Шклярский - редкий пример музыкального универсализма. Контрабасист, он владеет и скрипкой, кларнетом, саксофоном, прекрасно дирижирует. В свое время писал музыку, освоил мандолину, аккордеон. Реализовал себя не только в классическом, но и в джазовом репертуаре, работал и в Московском театре оперетты.

- Так на чем вы играли в день исторического парада в Москве?

- На кларнете.

Вениамин Яковлевич вспоминает:

- Советские войска освободили Тверь, и наша бригада поехала туда давать концерт. Город был совершенно разрушен, только здание Дома офицеров сохранилось (видимо, там был во время оккупации немецкий штаб). Все сияло огнями! Холод стоял в этот день страшный - 42! Мы ехали в кузове грузовика несколько часов. А на ногах ботинки. Меня спасали газеты - заворачивали в них ноги. Вот еще фрагмент живой истории : минский оркестр и коллектив Белорусского оперного театра пригласили в 1940 г. на декаду белорусского искусства в Москву. Москва, по воспоминаниям Вениамина Яковлевича, была совсем другой. Народу мало, чисто, красиво. Принимали музыкантов из Белоруссии замечательно. Пригласили за покупками в военторг - для простых покупателей универмаг был в этот день закрыт. Устроили торжественный прием в Кремле. Разные музыканты удостоились права пировать в разных местах. На долю Вениамина Яковлевича выпала Грановитая палата. Красота необыкновенная!

Но особенно шарить глазами по стенам и потолкам не рекомендовалось: за гостями присматривали - не затесался ли среди них шпион. Во время торжественного обеда к Шклярскому подошел человек, пожал руку. Кто это? Оказалось, Герой Советского Союза, легендарный Папанин.

Вениамин Яковлевич был свидетелем и многих событий музыкальной истории. То, о чем мы читаем в учебниках, происходило на его глазах, с его участием. В 1943-м приняли Гимн Советского Союза.

- Был проведен конкурс на лучшую мелодию и слова гимна, - рассказывает Шклярский. - Многие знаменитые композиторы приняли в нем участие. И Шостакович, и джазовый пианист и композитор Цфасман. В жюри входили члены правительства во главе с самим Сталиным. А играли варианты гимна мы, оркестр Большого театра. История советской музыки бесстрастно сообщает: в 1948 году было принято гибельное для судьбы советского искусства Постановление ВКП(б) об опере "Великая дружба" Мурадели, в котором лучшие отечественные композиторы Шостакович, Прокофьев, Мясковский, Шебалин клеймились за формализм, оторванность от народа. Мурадели со своей непритязательной оперой случайно оказался среди великих собратьев. На премьере "Великой дружбы" Вениамин Яковлевич со своим контрабасом располагался под правительственной ложей и слышал реплики, отпускавшиеся высокопоставленными слушателями по поводу оперы. Это сейчас любому студенту известно, что сталинский гнев вызвало либретто оперы, делавшее главным героем революционных событий в Грузии Серго Орджоникидзе, а тогда... Тгда мало кто знал истинные причины появления грозного партийного документа.

Вениамин Яковлевич был один из тех немногих.

Таких экскурсов в историю страны в расказах Шклярского десятки. Но перемежаются они музыкой, музыкой и еще раз музыкой, Шклярский листает партитуры, с листа пропевает партии музыкальных инструментов, поет с начала до конца на память симфонии Рахманинова, Чайковского. Поет точно, выразительно, необычайно чисто... - В детстве у меня был голос, как у этого... Как его... Забыл, знаменитый итальянский вундеркинд?

- Робертино Лоретти?

- Вот-вот, Робертино Лоретти.

Был голос. Пропал во время ломки голоса. Музыкальность времени не подвластна.

Наталья Эскина.

  00:04 02.11