Имена: В плену у Гайдая.

Вчера исполнилось 75 лет со дня рождения великого режиссера-комедиографа.

Эпитет "великий" ему бы явно не понравился. Леонид Гайдай не стремился к титулам и званиям. Не любил, когда его объявляли народным артистом СССР: "Говорите просто - выступает режиссер-постановщик Леонид Гайдай". Правда, дома возмущенной жене объяснял: "Народных много, а Гайдай один". Не любил юбилеев и почестей. С радостью отмечал свои дни рождения с группой в гримерной и с друзьями на кухне. Там, где он мог оставаться самим собой. Он был обычным жильцом большого кирпичного дома у метро "Аэропорт": гулял во дворе с собакой, ходил на рынок и знал всех лифтеров в парадном по имени-отчеству.

Творчество Леонида Гайдая несопоставимо ни с чем. Несколько поколений наших сограждан знают наизусть "Бриллиантовую руку", "Операцию "Ы" и другие приключения Шурика", "Кавказскую пленницу", "Иван Васильевич меняет профессию"... По всем телевизионным каналам они идут десятки раз за год, а зрители готовы смотреть их еще и еще. Гайдай был великим комедиографом по определению и народным по существу: он создал народную комедию.

Сегодня мы беседуем с человеком, который знал не только жизнь и творчество художника, но и помыслы - с его женой, замечательной артисткой Ниной ГРЕБЕШКОВОЙ:

- Нина Павловна, как начинался Гайдай-режиссер?

- Трагично. Его первый большой фильм "Жених с того света" был положен на полку. Помните известное "без бумажки ты букашка..." И Леня снял на эту тему сатирическую комедию. Она была очень смешной, с веселой музыкой Арно Бабаджаняна, в ней играли Плятт, Рина Зеленая, Вицин. Но тогдашний министр культуры определил его как пасквиль на советскую действительность. Картина была положена на полку, а это в 50-е годы означало чуть ли не гражданскую смерть. Леня очень остро воспринял случившееся и заболел. Открылся туберкулез. Его спасла работа.

Иван Пырьев (директор "Мосфильма") сказал: для того, чтобы остаться в обойме снимающих режиссеров, ты должен снять историко-революционный фильм. И дал ему сценарий Александра Галича (да-да, в те годы он еще считался очень благонадежным автором). Суть картины заключалась в том, что во время гражданской войны маленький кораблик вывозил раненых из Царицына, во время Великой Отечественной из Сталинграда, а теперь пионеры и комсомольцы делают в нем историко- революционный музей. Название по иронии судьбы перекликалось с названием предыдущего фильма: "Трижды воскресший". Но тема без тени юмора. Все очень прямолинейно, все как надо.

- Гайдай, конечно, не мог согласиться с тем, что теперь будет снимать историко-революционные фильмы...

- Ни в коем случае. Он ведь жил по принципу: делаю то, что нравится.

После "Трижды воскресшего" мы поехали к его родителям в Иркутск. Отец его, служащий железной дороги, собирал дореволюционные юмористические журналы. Они лежали на чердаке, и Леня подолгу листал их там в пыли. Однажды он спустился и говорит: "Слушай, я написал сценарий. Короткометражку". Это был "Пес Барбос и необычный кросс". Читает: "Пес Барбос - два метра, Бывалый - полтора метра, бежит три метра... Правда, смешно?" Я ничего не понимаю, а у него уже расписан ритм картины, персонажи общаются, живут в его воображении. Этот фильм он снял на одном дыхании, за месяц. Потом оказалось - шедевр.

- Значит, чувство юмора у Леонида Иовича было в крови, от отца?

- Да, но отец у Лени был возвышенным, немножко приподнятым над миром человеком. Мать - домохозяйка с колоссальным чувством юмора. Очень смешная пара: папа высокий, а мама маленькая. Леня чтил порядки в родном доме и у себя старался придерживаться таких же. Например, он никогда не выбросил кусочек хлеба или какую-то еду. Ему в голову не приходило, что это неудобно: забрать в ресторане недоеденную котлету и отдать ее во дворе собакам или кошкам.

Это понятно - его детство пришлось на голодное время. А потом фронт - 20 июня 1941 года он получил аттестат зрелости. Его вначале взяли в кавалерийские войска, в Монголию. А в Монголии лошадки-то маленькие! А Леня длинный! Послужив немного, записался добровольцем на фронт. В 1943-м его ранило, подорвался на мине. Рана его открывалась каждую осень и весну. Но Господь его сохранил: ведь почти все, родившиеся в 1923-м, погибли на фронте.

- Вам, наверное, трудно было жить с таким человеком. В доме постоянно сатирик - все подмечает, надо всем смеется...

- Ни в коем случае. В жизни он никогда никого не осуждал. И меня этой иной раз очень раздражало. Он отвечал: "Люди все разные. Не нравится - не приглашай его в гости. Не пей с ним чай, но не убивать же его?"Он очень своеобразно относился к человеческим недостаткам. Это видно и по картинам. Его знаменитая "троица" - Никулин, Вицин, Моргунов - совершенно аморальная: нарушители закона, хулиганы, браконьеры... Но признаемся - мы же их всех любим! Это и было его отношение к жизни, к людям. Он никогда не был диссидентом (у меня часто об этом спрашивают), но тем не менее он первый в своем фильме от лица члена партии, руководителя района, посадил человека в психушку ("Кавказская пленница"). А сделано было так легко, что никому и в голову не пришло к этому придраться.

У него многое рождалось спонтанно. Скажем, на последней картине приносят брак. Эмблема "Мосфильма" - рабочий и колхозница - поворачивается, дергаясь, а не торжественно и эластично, как всегда. Хотели переснять, а он говорит: "Ни в коем случае, я подложу скрипучий звук. "Мосфильм"-то рушится!"

Это был 1993 год, когда "Мосфильм" действительно рухнул: все разбежались по объединениям, радуясь свободе. А деньги... думали, что они с неба падают. Но председатель Госкино Армен Медведев сказал: "Деньги добывайте, где хотите, но не забывайте, что вас двадцать лет кормил Гайдай". Картины Лени делали огромные сборы, которые шли в казну, в том числе на содержание "Мосфильма".

- Это удивительный, парадоксальный случай. У нашего государства всегда были сложные отношения с сатириками!

- Обычно ему звонил сам директор студии: "Мы тебя включили в план". Он говорил, что у него еще нет сценария, но в ответ: "Делай, что хочешь, но чтобы был фильм". А ведь другие люди годами ждали, чтобы их включили в план, безуспешно носили на студию сценарии (и вероятно, неплохие), но они не предвещали таких больших сборов.

А редактура и Госкино, и "Мосфильма" была к нему придирчива: все отслеживали, делали замечания. Леня просто умел найти выход из положения. Скажем, у Булгакова в "Иван Васильевиче..." есть реплика управдома Бунши-царя: "За чей счет банкет? Кто платить будет?" Ему отвечают: "Народ, батюшка, народ". Редактура говорит: "Это не пройдет". Тогда он придумал: "Во всяком случае, не мы". И с моей точки зрения стало даже лучше.

- Как он работал? Продумывал все ситуации в сценарии или импровизировал на съемочной площадке?

- Ему ничего не давалось просто. Он мучительно выстраивал каждый кадр. Безусловно, в сценарии все было написано. Но написать это одно, а снять... Вот, скажем, сцена в "Кавказской пленнице", когда Наташа вылавливает Шурика из воды. В сценарии здесь большой диалог - много слов благодарности и любви. Сцена не получалась. Мало того, что не смешно, - это был, как Леня иронично говорил, "реализьм". И тогда он сказал: "Все, ребята. Садитесь спиной к камере и дрожите". И все, что они говорили, все слова выразились в этом "ды-ды-ды" со стучанием зубов.

- Он любил работать над сценарием?

- Как известно, сценарии главных его фильмов, "Операция "Ы"...", "Кавказская пленница", "Бриллиантовая рука", были им написаны в содружестве с Костюковским и Слободским. Без Лени они писать не хотели, потому что он тут же в уме проигрывал каждую сцену, каждый эпизод, каждый вход и выход. И все же эта работа не доставляла ему такой большой радости, как работа с актерами, съемки, монтаж. В монтаже он просто "купался". И есть тому подтверждение. В "Двенадцати стульях" вся сцена женитьбы Остапа Бендера на мадам Грицацуевой сыграна монтажно. Он поет, она плачет - и в рюмку капают ее слезы. Актриса эту рюмку со слезами сыграть не может. Это все режиссура, монтаж. И так во многих случаях.

- Гайдай был авторитарным режиссером или советовался с актерами, принимал их предложения?

- Леня не только принимал предложения - он их жаждал. Для него актер, который идет по сценарию, по его указаниям, был неинтересен. Скажем, Никулин предлагал десять вариантов - Гайдай отклонял. А одиннадцатый - "давай попробуем". От этой фантазии и у Лени что-то рождалось. И то малейшее, нужное, что кто-то придумывал, Леня моментально подхватывал.

- Как Гайдай собрал знаменитую "троицу"?

- На роль Бывалого был утвержден Любезнов из Малого театра. Но оказалось, что в силу своего возраста он уже не может так быстро бегать, как нужно было по фильму. И тогда был найден Моргунов. Юру Никулина Леня подобрал довольно легко: увидел его в картине, где тот потрясающе сыграл эксцентричный эпизод. А третий, Трус-Вицин, уже играл у Гайдая в "Женихе с того света". Он точно дал всем характеристики, и все сыграли прекрасно.

Леня после первой картины хотел отказаться от "троицы". Но на студии его попросили сделать с ними "Самогонщиков". Потом он опять дал себе слово, что в этом качестве Моргунова, Вицина и Никулина больше снимать не будет. Но его соавторы Костюковский и Слободской настояли, чтобы в "Операции "Ы"..." тоже была "троица": "Леня, это золотая жила. На эти персонажи можно написать любой сюжет. Не бросай их". Леня снял их в "Операции "Ы"...", потом в "Кавказской пленнице", потом сами актеры стали говорить: "Зачем играть все время одно и то же?"

Больше он никогда не снимал "троицу". Через много лет, когда Никулин, Вицин и Моргунов были уже в возрасте, они заговорили о том, что хорошо бы снова... Но эксцентрика - удел молодых.

- Как у вас с мужем складывались творческие отношения? Ведь жена знаменитого режиссера, актриса - это отдельная тема. Она всегда стремится занять свое место в его работах...

- Я вам отвечу так. У нас в стране снималось не так уж мало комедий. Лирических, музыкальных, сатирических... Он снимал эксцентрические. Эксцентрических комедий не снимал никто ни до него, ни после. Очень мало актеров, способных на эксцентрику. Даже во времена "Бриллиантовой руки" их было в стране человек десять - пятнадцать... У Лени снималось созвездие: Папанов, Миронов, Этуш, Мордюкова, Селезнева, Варлей, не говоря уже о знаменитой "троице".

Слава Богу - я понимала, что не эксцентрическая актриса. У нас с ним никогда не было разговоров о том, что нужно для меня. И сценарий писался безотносительно. Выписывалось что-то, как в "Бриллиантовой руке", и слава Богу.

Но когда я прочла "Бриллиантовую руку", то возмутилась: "Леня, что это такое? Горбунков с характером, папановский герой с характером, Граф с характером, Плющ-Мордюкова тоже с характером, а я какая-то бело-розовая пастила!" А он ответил: "Вот такая и должна быть жена". И пусть у меня была вспомогательная роль, но она вписалась, как чистый, светлый момент, в эксцентрику фильма. И я счастлива, что не испортила ему картину.

И так во всех остальных случаях. За свою жизнь я снялась в шестидесяти картинах, а остались только Ленины. И поэтому я думаю, что не важно, сколько у артиста было картин, а важно, в каких картинах он снялся.

- Картины Гайдая, казавшиеся злободневными на тот момент, когда они были сняты, живы до сих пор. Они оказались на все времена. Как вы думаете, в чем их секрет?

- Никто не знает, как он это делал. Он жил своими фильмами, получал от работы колоссальное удовольствие. Почему его комедии живы до сих пор? Думаю, что на это никто не сможет ответить. Они живут как дети - такова их судьба. Он не знал, что делает фильмы на века. Хотел бы, но сверхзадачи такой не ставил. Задачи ставил очень простые. Но каждый день, выходя на улицу, подходил к стенду с киноафишей. А потом дома рассказывал: три картины идут, две картины идут... Ему доставляло огромную радость сознавать, что идут годы, проходит и двадцать, и двадцать пять, и тридцать лет, а его фильмы живут.

Беседу вела Татьяна СЕМАШКО.

  00:04 31.01