Сладкая жизнь фермера Воробьева .

Помните начало тургеневских "Записок охотника": "Кому случалось из Болховского уезда перебираться в Жиздринский"...? Много изменилось с тех пор в Калужской губернии: что-то не видно просторных сосновых изб, маслом и дегтем никто не торгует и по праздникам в сапогах не ходит. Все так же тянутся на десятки верст болота, но не слышно тетеревов и дупелей. Однако потомки Хоря и Калиныча все еще живы, хотя стиль их существования весьма далек от литературного первоисточника.

Сегодня в Жиздринском районе на 174 предпринимателя (в основном по "торговой части") приходится 5600 пенсионеров. Фермеров в 1991 году было 100, в 1998-м њ 42. Зато безработных стало (на сентябрь с. г.) как раз сотня. Средняя зарплата њ 508 рублей.

Свой среди чужих...

Местный фермер Александр Воробьев с полной уверенностью говорит: "Не надо паниковать от кризиса њ накормим всех! Я сам хоть сейчас могу сразу три тонны картошки продать. Давай только подгоняй трейлер!" Но в том-то и закавыка, что никто никакого трейлера не спешит подгонять.

Воробьев њ один из сорока двух жиздринских фермеров, которые вместе с остатками колхозов призваны пропитать россиян. По большому счету наши кормильцы таким внезапным к себе вниманием и обрушившейся на них ответственностью были застигнуты врасплох. Казалось, кроме себя самих, никому они уже не нужны, а горожан "Запад накормит".

Александр всю жизнь, за вычетом годов учебы во Всесоюзном сельхозинституте, прожил в селе Ослинка. Здесь же он был председателем колхоза им. Тельмана. Колхоз был, по его словам, "миллионером", рентабельность по нынешним временам фантастическая њ 40 процентов. До сих пор вспоминают: спуску никому не давал. Это у нас на словах больше любят про "крепкую руку" покалякать. Оно, конечно, и хорошо бы, когда для кого-то другого. Но когда эта самая "крепкая рука" над самим тобой, то, мягко говоря, в восторг не придешь. И колхозники не в восторге были. Конечно, молодой председатель сам норовил им трудовой пример показать. Не понравилось ему, что комбайн силосный простаивает, едва 30 тонн накашивает. Взял да и сел сам. Да столько силоса накосил, что трактористы ругаться стали: совсем загонял. Полнейший философский спор о первичности у них вышел. Колхозники: давай зарплату повышай, тогда и работа будет. А председатель: "Будете хорошо работать, тогда и зарплата будет нормальная, откуда же еще ей взяться?".

Вроде все тутошние, ослинкинские, а на разных языках говорили. Вот и вышло в итоге: ни работы, ни зарплаты. На гребне перестройки почувствовали себя колхозники гордым "демосом" и первым делом своему диктатору њ председателю "выразили недоверие". И даже УАЗик, купленный на личные воробьевские сбережения, хотели национализировать. Но не вышло.

Александр, истощенный руководящей работой, плюнул на все и решил самому себе головой быть: сам себе начальник, сам и подчиненный. Одним словом, ушел в фермеры, о чем до сих пор и не жалеет.

Праздник свободы для колхозников-тельмановцев длится по сию пору. Итоги не утешительны. О своем миллионерском прошлом им приходится лишь вспоминать. Что такое зарплата, похоже, вообще забыли. Колхозное имущество чудесным образом испарилось. В Ослинке более половины жителей њ пенсионеры. Демографическую ситуацию пытался было переломить тот же Александр Воробьев: у него уже трое детей. Но и этот его почин у соотечественников успеха не имел: умирает здесь больше, чем рождается.

В районе верят в народные приметы, главная из которых: скажи мне, кто стоит во главе, и я скажу тебе, что это за хозяйство. Тельмановцы в приметы не верят. А зря.

Понятно одно, пусть даже эффективно работающее фермерское хозяйство Воробьева не в состоянии заменить большой крепкий колхоз. Но сегодня фермерам приходится не столько выступать в роли всероссийских кормильцев, сколько заботиться о прокорме собственной семьи, ну в крайнем случае еще десятка двух людей. Это в данной ситуации не так уж и плохо, хотя совершенно недостаточно для решения продовольственной проблемы, так долго остававшейся в забвении.

На своих гектарах Воробьев выращивает фуражное зерно и картофель. У него всего три коровы и с десяток свиней. Он мог бы держать значительно больше, если был бы обеспечен сбыт (вечные российские парадоксы: когда живущие по соседству потребитель и производитель не могут встретиться). С перекупщиками иметь дело Александр категорически отказывается: они скупают мясо по бросовой цене в 10њ15 руб. за кг, а продают њ по 40њ50. Поэтому он в воскресенье загружает свой "Жигуленок" свиными тушами, ставит в багажник трехлитровые банки со сметаной, кладет творог и едет в Людиново, где сам и продает свою продукцию.

Практически его фермерское хозяйство имеет зачаточную форму. Потенциально оно может расшириться в несколько раз. Однако существует одно важное "но": расширять производство, получать прибыль, короче њ работать сегодня весьма невыгодно. "Ну ладно, њ говорит Александр, њ налог на это, налог на то. Это еще бы ничего. Но 28 процентов пенсионного налога!" Кто станет костьми ложиться, чтобы в итоге ничего так и не получить? Поэтому сегодня практически все фермерские хозяйства обрели наиболее оптимальную для выживания форму: натуральную. Выигрывают ли от этого те же пенсионеры њ стоит лишь посмотреть вокруг.

О том же, что хоть иногда, но пособия и пенсии выплачиваются за счет именно таких работяг њ Воробьевых, их соседи, похоже, и не хотят догадываться.

Александр слышал уж в свой адрес: "Погоди, придет время, мы тебя раскулачим!" Сам фермер это рассказывает и горячится: "Пусть хоть сейчас раскулачивают!" А пока "время" еще не пришло, бывшие подчиненные явочным порядком потихоньку "экспроприируют экспроприатора". Видно, в родном хозяйстве уже ничего существенного не осталось, а у бывшего председателя то ночью солярку сольют, то снимут с трактора магнето. Видно, потомки Калиныча за последние 150 лет претерпели весьма значительную эволюцию.

Чужие среди своих...

Беженцы обычно считаются для района обузой. Однако в Жиздре именно они стали проявлять деловую активность, понемногу вовлекая в нее и местных. Сергей Маркосов и Александр Чичеров, армянин и русский, выросли в Грозном, учились в одной школе. Александр окончил Грозненский нефтехимический институт, работал нефтяником в Нижневартовске, потом черт дернул приехать в Калужскую область.

После всем известных событий судьба раскидала всю его семью. Двоюродный брат вышел из дома и не вернулся. Одна надежда: где-нибудь в рабстве у чеченцев, хотя бы жив был. Жена, с которой он развелся, живет под Нижневартовском. Мать њ в станице Червленная. Письма не доходят, приходится передавать проводникам њ бывали случаи, что и доходили.

Но жизнь все равно не кончена. Жить надо. Волею судьбы оказался он вместе со своим одноклассником Сергеем Маркосовым в русской деревне Младенске Жиздринского района.

Чем заняться? Пробовали было делать масло. Но разве на рынок пробьешься, когда все завалено импортным маслом! Хотели делать сыр. Сдали местное молоко на анализ њ из него можно было получить только два сорта сыра и то не самого лучшего. Подумали-подумали њ и неожиданно озарило: брынза! За 200 рублей в месяц арендовали в селе столовую. Работают у них спасенные от безработицы. Некоторых за пьянку выгнали. Теперь остались "самые-самые". И получают эти самые-самые по 100 њ 120 рублей в месяц. Больше никак не получается. Но ценится то, что выплачиваются эти крохи вовремя и "живыми", недостающее берут с огородов.

Даже такое мини-предприятие внесло в деревенскую жизнь некоторое оживление. Местные стали сдавать молоко. По 1 р.20 к. за литр. Зарабатывают на этом по 400њ500 руб. в месяц, а одна хозяйка даже до 900 руб., это для деревни считается очень хорошо. Предприниматели рассчитываются со своими поставщиками день в день.

Самая, конечно, сложная проблема њ это даже не производство, а сбыт. Пробовали "чеченцы" (так здесь называют русского с армянином) развозить свою брынзу по местным магазинам, но местный крестьянин ее брать отказывается, не привык к такому экзотическому кушанью. Для брынзы нужно "южного" едока искать. Но не на юг же, в ту же Чечню или Абхазию ее везти? Единственный путь њ в Москву. Здесь жиздринская брынза пошла, потому как в столице южного народа немало. И им непременно нужна брынза, да не какая-нибудь, а чтоб посвежее да пожирнее. Все хорошо: съест в зимнюю московскую стужу южный человек кусочек брынзы с зеленью, родину вспомнит. А русский крестьянин на этом свои "живые" деньги получит. А в жиздринский бюджет налоговый сбор капнет...

Неудивительно, что Сергей и Александр молятся на своего "кормильца" њ небольшой грузовичок. Перебирают каждый винтик. Без "кормильца" все их дело рухнет. Не поедет њ не увезешь брынзу в Москву, останутся без работы 5 человек, останутся ни с чем хозяйки-молочницы.

Вот так на жиздринской карте выделяются маленькие островки по имени Воробьев, Маркосов, Чичеров и др. Они не дают "уйти под воду" многим другим людям, связанным с их маленьким производством. Конечно, разразившийся кризис ударил прежде всего по ним. Если и эти островки уйдут под воду, на что надеется всем нам? Помочь им выжить њ это дать надежду всем. А просят они не так уж и много: дайте нам возможность спокойно трудиться, не душите налогами и ненавистью, и тогда мы выкарабкаемся и за собой вытащим свое село, свой район, область, Россию!

Николай НИКОНОРОВ.

  00:04 06.10