Только не надо винить экипаж.

В Баренцовом море операция по спасению экипажа АПЛ "Курск" закончилась неудачей, экипаж численностью 118 человек погиб. Теперь проводится исследование лодки с целью извлечения тел погибших моряков и выяснения причин аварии. Это потребует серьезных усилий и времени. Недостатка в гневных комментариях не будет.

Требования сурово наказать виновных направили Верховному главнокомандующему уже два десятка общественных организаций. Легче всего судить о происшедшем со стороны. Труднее всего только судить и наблюдать за происходящим со стороны профессионалам. Мы решили поговорить об аварии лодки К-141 с моряками-подводниками, теми, кто понимал происходящее отчетливее и быстрее нас. Виталий Семенович Головко - капитан II ранга в отставке, служил на подводной лодке с 1974 по 1987 год, жил в Видяево до 1993 года. Виктор Павлович Фомичев - капитан II ранга, служил в Видяево с 1966 по 1985 год, тоже на подводной лодке.

Это был непростой разговор с изрядной долей горечи и боли. И без скоропалительных выводов. До завершения работы правительственной комиссии их рано делать.

Понятно, что произошла катастрофа огромного масштаба, какой не знал мировой подводный флот, в том числе и российский. Пока возникают только вопросы, на которые нет ответов. Почему АПЛ "Курск" почти сразу же после похода была направлена на учения? Командир лодки Геннадий Лячин знаком одному из моих собеседников. Это опытный подводник, у него просто времени не было для принятия решения. Лодка опускалась на грунт после столкновения со скоростью свободного падения - примерно 10 м в секунду. Ни о каких двух минутах на принятие решений не могло быть и речи. Удар о грунт мог сдетонировать взрыв всего боезапаса, в результате которого разрушены первые три отсека и погибло сразу от 50 до 60 человек.

Надежность лодки, по мнению офицеров, сомнений не вызывает, и потому причиной катастрофы могло стать роковое стечение обстоятельств или так называемый "человеческий фактор". Даже вероятности диверсии или теракта исключить нельзя.

Не вызывает у моих собеседников сомнений и профессионализм наших спасателей. И техника не подвела.

Никакая техника не способна лечь на деформированный люк, да еще с таким креном лодки. Норвежцы и американцы действовали бы точно по такой схеме. Вот с глубинными водолазами - беда. Их сегодня в России просто не готовят. Были в советские времена две школы: одна в Севастополе, другая - на острове Русский на Тихоокеанском флоте. Обе на сегодня ликвидированы. Цена решения о ликвидации сегодня уже известна - не рубли и не доллары, а жизни человеческие.

Надежду на спасение хотя бы части экипажа моряки не теряли до последнего. У подводников должны были быть аккумуляторные фонари, срок действия которых - 5 суток.

Должна была быть теплая одежда. Если после взрыва повело переборки кормовых отсеков, в них могла просочиться вода. И это снижало саму вероятность спасения. Но так хотелось верить в чудо.

Уже во время нашего разговора стало известно, что в спасательном шлюзе перед девятым отсеком - вода.

Значит, команда не делала и попыток выбраться из лодки, видимо, и не имела для этого энергокомплектов. Слава Богу, что на берегу остался ядерный боекомплект. Если бы он был на борту, масштабы аварии превзошли бы Чернобыль. Когда в 1962 году взорвался весь боезапас (обычный, не атомный) на лодке, стоящей у пирса в Полярном, осколки-обломки разлетались в радиусе 3 км.

Это правильно, что подробности спасательной операции освещали довольно подробно СМИ. Замалчивание такого рода аварий приносит только вред флоту и престижу страны. Тем более, что при современных технических возможностях подобные катастрофы не спрячешь. Непонятно, почему командование флотом замалчивало обстоятельства происшедшего так долго.

Перестраховались? Не знали всех обстоятельств? Четыре часа не могли обнаружить лодку. Почему? Не велось наблюдений за ней? На месте затопления ничего не обнаружили? Даже аварийных буев? Так не бывает. По крайней мере, не должно быть.

Трагедия с "Курском" - это страшный удар по достоинству флота, страны, общенациональная катастрофа.

Может, хоть она заставит задуматься о судьбе флота тех, кто за это отвечает. Беды нашего флота не сегодня родились. И не вчера. Начало им было положено еще лет 15 назад, когда вдруг на флоте появилось слишком много адмиралов без соответствующей морской практики, еще больше - всяческих ревизоров. Подводникам всегда было свойственно чувство опасности. Сегодня оно только обостряется. Сын одного из моих собеседников, молодой офицер, не хочет служить. Бесконечные бесплодные проверки и вселенская преступная безнаказанность оптимизма не прибавляют. 15 лет назад моряки-подводники из 365 дней в году примерно 240 находились в море.

Сегодня флот ржавеет у пирсов. А флот, стоящий у причальной стенки, не просто гибнет сам, он губит людей и престиж страны. Расточительно для национальной обороны, имея флот, экономить на его содержании.

Высокие слова? Можно было бы и так рассудить, если бы не 118 молодых совсем офицеров, мичманов и матросов, погибших на "Курске". Если бы не десятки осиротевших, даже не родившихся еще детей, овдовевших женщин...

Такова цена нашей нищеты и преступной экономии на крови.

- Только не вините ни в чем экипаж, - сказали мои собеседники, прощаясь. - Они сделали все, что могли. Да и не успели ничего смочь. Они жизнями за все заплатили.

...Разве имеем мы право обвинять погибших? Вечная им память. И семь футов над килем, как принято говорить на флоте.

Уже перед открытой дверью я задала двум капитанам последний вопрос: что ощущают они сегодня, когда известны масштабы происшедшего в Баренцевом море, острее всего. И услышала в ответ: стыд.

Ирина Сизова.

  00:04 23.08