Вот приедет седьмой гость, глянет на дозиметр и....

Как живут люди в самом зараженном районе Брянщины, пострадавшем от чернобыльской аварии? И что им обещают высокопоставленные визитеры? Шесть начальников побывали њ возникло шесть частей здания районной поликлиники...

Малую родину не оставим.

Красногорский район Брянщины был уголком, где человек старался задержаться подольше. В этой тихой глубинке хорошо было отдохнуть душой и телом вдали от городской суеты. Здесь нет ни одного вредного предприятия. Чистейший воздух, чудесная природа, в лесах изобилие живности, ягод, грибов. Для охотников и рыбаков њ просто благодать. Протекающая по району речка Беседь была самая чистая в Европе (так написано в справочнике, изданном во Франции).

После чернобыльской чумы этот райский уголок стал местом, куда гостей не заманишь.

њ Вот такая зараза њ без цвета, вкуса и запаха њ накрыла весь наш район, њ говорит глава администрации района Илья Григорьевич Кирченко.

Совсем недавно красногорцы доверили ему руководить районом, и он еще не отошел от выборной горячки. Избиратели знали его как строителя, толкового хозяйственника и порядочного человека. А самое, наверное, важное то, что он искренне переживает за этот край и за земляков, оказавшихся в беде. Ведь здесь нет ни одного метра земли, не пораженного радиацией. Район поделен на три зоны: обязательного отселения, с правом на отселение и зону отчуждения, где вообще не живут люди.

Но я назвал бы зоной отчуждения весь район. Радиационные копейки, их называют здесь "гробовыми", люди получили лишь за январь, а детские пособия выдали только за май прошлого года.

Есть чернобыльская программа, но она не выполняется, деньги сюда не доходят, теряясь где-то по пути. Поэтому район газифицирован лишь на 5 процентов, грузовой парк стоит без горючего, дезактивация почвы не ведется. Уже пустует 12 тысяч гектаров пашни, общественного скота осталось 10 тысяч голов. На весь райцентр одна-единственная баня, и та работает один день в неделю. Прекратилось строительство.

К примеру, районная поликлиника стала уже своего рода уникальным сооружением, местной достопримечательностью. Жители называют этот строящийся объект так њ "поликлиника имени высоких гостей". Здесь побывали очень многие высокие руководители. И все обещали перечислить целевым назначением чернобыльские деньги на строительство. Но после приезда каждого из высоких гостей денег хватало на котлован, фундамент, цоколь, кладку первого этажа, второго, на перекрытие этажей. То есть шесть гостей њ шесть частей здания. Ждут приезда седьмого гостя, чтобы поднять третий этаж.

И все-таки красногорцы њ удивительный народ. Не отчаиваются и выживают, верят в лучшее будущее. В районе провели посевную, очень благодарны соседям-белорусам за помощь. Здесь уже не помнят, когда последний раз держали в руках живые деньги, но на работу ходят регулярно. И не уезжают отсюда. Уехавшие в чистую зону, через некоторое время почти все возвратились.

Что удерживает здесь людей? Этот вопрос я задавал многим. Отвечали все одинаково: "Это же малая родина. Не могу ее оставить". А старушки говорили: "В любой хатке буду жить, но только, когда помру, чтобы лежать в родной земельке".

Дорога в никуда

њ Хотите посмотреть зону, где никто не живет? њ предложил глава администрации.

И вот едем по местам, которые своей красотой очаровывают. Я восхищаюсь вслух, а глава все больше мрачнеет.

њ Такую землю загубили, њ вздыхает он. њ Возродить ее можно, только вылечить сначала надо. Но кто даст на это средства? Огромное радиационное облако "посадили" на юго-западные районы Брянщины. Это уже не секрет. Я понимаю: выбрали из двух зол меньшее њ облако ведь поплыло бы на Брянск и Москву...

Выехали на прямую ленту асфальта.

њ Вот дорога в никуда, њ словно сам себе сказал Илья Григорьевич.

њ Как это њ в никуда?

њ Сейчас увидите.

Через несколько минут машина среди кленового подроста.

њ Здесь была прекрасная, благоустроенная центральная усадьба колхоза имени Кирова, њ говорит Кирченко. њ Я тогда работал в ПМК и многое тут строил. Теперь это мертвая земля. 40 сел и деревень исчезли с лица земли в нашем районе.

Мы положили дозиметр в траву. Он показал 1024 кюри. Но есть места, где радиационная зараженность от 7 до 15 тысяч кюри на квадратный километр. Над нагревшейся землей колышется марево, пропитанное невидимым цезием-137. Жутко стоять среди этого красивого раздольного безлюдья, зная, что здесь вдыхаешь. Мы замерили воздух и поспешили убраться отсюда.

Возвращаемся другой дорогой. Смотрю и глазам не верю: люди заготавливают сено. На мой вопросительный взгляд Илья Григорьевич ответил:

њ Не удивляйтесь. Люди держат скот, а его кормить надо. Но это сено коровам не дают њ молоко нельзя будет пить. А другим животным скармливают. Потом, если надо будет зарезать, скажем, бычка, его полтора-два месяца кормят чистыми кормами, и радиация из организма животного уходит.

Может, и обосновал кто-то научно подобную технологию, но, честно говоря, не верится, что так вот легко можно избавиться от радиации.

Потом встретили мужчину на лошади, который пас стадо телят. Познакомились. Валентин Иванович Мельников. Отработал здесь 32 года механизатором, теперь работы по специальности нет, пришлось податься в пастухи. Одну зиму он жил в чистом районе, но вернулся сюда, в родное село Заборье, куда мы как раз ехали.

њ Зачем вы вернулись в зараженное место? њ спросил его. Он чуть подумал, широко улыбнулся:

њ А затем, что лучше моего Заборья нет...

По пути сворачиваем к Святому озеру. Называется оно так потому, что здесь будто бы стоял храм, но не православный, а какой-то другой веры. И вот однажды он вдруг ушел под землю. И образовалось озеро. Оно, конечно, чудесное. Замерили на радиацию камыш, берег, воздух.

њ Да как же можно здесь сидеть с удочкой?! њ воскликнул я.

њ Сидят, ловят рыбу. А она "светится", превышая допустимую дозу радиации в 25 раз, њ ответил мой спутник.

Отверженные оптимисты.

Последним местом нашей поездки было село Заборье. Раньше здесь жили 1600 человек. Теперь все общественные здания и большинство жилых домов брошены. Они укоризненно взирают на этот грешный мир пустыми глазницами окон.

Жить здесь нельзя њ очень высокая радиация. Всех отсюда выселили. Но вернулись 155 человек. В основном люди пожилые и пенсионеры. Хотя есть мужчины до сорока. Таких в селе 33 человека. Все они холостые: говорят, радиация сделала свое черное дело. Пытались снова всех отсюда насильно выселить њ ничего не получилось.

Какая работа в заброшенном селе? Холостяки прозябают, как отверженные, превращаясь в бомжей. Сегодня нашел какое-то пропитание њ и ладно, а завтра њ авось что наклюнется...

Но пожилые пенсионеры живут с женами, их изредка навещают дети, внуки. Такие семьи держат скот, птицу, выращивают все на огородах, засевают большие участки зерном.

Старший в Заборье њ пенсионер Василий Иванович Коверко. Он пытается поддерживать здесь хоть какой-то порядок человеческого жития, а вернее, коллективного существования. Трудно это ему дается, но духом не падает.

њ Зря бросили село. Его надо возродить, дать людям работу. Мы ведь живем њ и ничего. Значит, и другим можно, њ бодро говорит Василий Иванович.

Мы положили дозиметр на скамейку, на которой он сидел. Прибор показал 100 кюри, а в воздухе было 50.

њ Да ерунда все это! њ рубанул воздух загрубевшей ладонью Василий Иванович. њ Человеческий организм приспосабливается к любым условиям. Нам бы один комбайн сюда њ зерно убирать, очень тяжело вручную...

Подошли жители соседних домов и тоже стали просить возродить Заборье, отделение колхоза здесь открыть. Мужики, мол, погибают без дела. Да и сколько же можно жить без света, газа, без магазина, без транспорта?

Уехав из села, недалеко от дороги увидели в лесочке двух девушек и мужчину с женщиной, собирающих грибы. Подошли к ним. У них было по полкорзины крепких боровичков. Наш дозиметр показал 32 кюри.

њ Так это же нормально! њ заулыбались грибники.

Вот и думай, что хочешь...

Анатолий ГРАЧЕВ,

соб.корр. Красногорский район

Брянской области. .

  00:04 22.07