"Сладкий" синдикат.

Среди ведущих монополий царской России, таких как "Продуголь", "Продамет", "Продвагон" и др., это объединение промышленников занимало особое место. Сахарный синдикат был не только всегдашним фаворитом у правительства, но и одним из редких в истории примеров частной монополии с государственным регулированием ее производства.

Первые сахарные заводы в России появились в самом начале XIX в. С 60-х гг. того же столетия до начала XX в. размеры посевов сахарной свеклы увеличились в пять раз, а ее урожайность - более чем в восемь. В результате технической реорганизации сахарных заводов среднегодовая выработка одного рабочего увеличилась с 33,5 пуда в 1862-1863 гг. до 177,1 пуда в 1880-1881 гг.

Первый сахарный синдикат образовался в 1887 г. Из вошедших в него 117 свеклосахарных заводов около половины принадлежало дворянам, в том числе 58 - князьям и графам: Бобринским, Браницким, Потоцким и др. Остальные заводы принадлежали "новым русским" - братьям Терещенко, Бродским, Харитоненко и др. Многие имели по 6-9 заводов.

Много лет спустя, в 1912 г., на VIII съезде уполномоченных дворянских обществ харьковский делегат Кованько говорил: "Мы видим сахарозаводчиков, которые попали в дворянство из крестьян. Мы знали их отцов и дедов, которые были пахарями и пастухами, а в настоящее время их дети уже потомственные дворяне и вместе с тем в чинах генеральских". То есть не только аристократы становились бизнесменами, но и бизнесмены рвались в знать. Такова была одна из главных особенностей синдиката, положительно сказавшаяся на его судьбе.

Сахарная промышленность отличалась высокой концентрацией производства и рабочей силы. Так, крупных заводов, перерабатывавших в сутки 4000 и более берковцев (берковец = 10 пудам) в сутки, в 1911-1912 гг. насчитывалось 53,5% от общего числа предприятий в отрасли. В 1913 г. на сахарных заводах с числом рабочих более 500 человек было сосредоточено 61,6% общей численности рабочих. В это же время в целом по промышленности (за исключением горной) - 55,2%. При этом, правда, следует иметь в виду, что постоянных рабочих на заводах было немного. Основную массу составляли чернорабочие, нанимавшиеся на сезон.

Росли и площади посевов сахарной свеклы. Так, заводов с плантациями свыше 3000 десятин в 1896 г. было 8, а в 1914 г. - 85. Все больше крестьян вовлекалось в выращивание свеклы. В конце XIX в., по некоторым подсчетам, обработкой ее посевов было занято не менее 300 000 поденщиков. Получали они по 41 коп. за 12-часовой рабочий день. Директора заводов в среднем - по 20 000-50 000 руб. в год. Некоторые получали больше. Молинари, директор Тростянецкого и Чаплинского заводов, например, имел годовой оклад 71 030 руб. А денежное вознаграждение администратора Городокского сахарного завода равнялось 117% от заработка всех его рабочих.

Сахарная промышленность, как никакая другая в России, была защищена от конкуренции извне высокими таможенными пошлинами. В 1841-1857 гг., например, привоз сахара по суше был запрещен, а с доставленного морем взималась пошлина в размере 102% его стоимости. Протекционистский тариф 1891 г. установил для сахара пошлину в 81,1%, тогда как таможенное обложение всех других товаров в среднем составляло 33%. В 1897 г. пошлина на сахар увеличилась еще больше - до 87,6%.

В конце 70-х - начале 80-х гг. импорт сахара сократился до ничтожных размеров. К этому времени отечественные производители сахара полностью установили контроль над внутренним рынком и вышли на внешний. В 1896 г. импорт сахара составлял всего 20 000 пудов, а экспорт - 13,602 млн пудов.

Государственный банк охотно субсидировал сахарозаводчиков. В кредитах на 1909 г. они были на втором месте, после хлопчатобумажников. А накануне Первой мировой войны сахарный магнат Харитоненко сумел выбить кредит в 9 млн руб. Однако Госбанк помогал своим любимцам не только обычным кредитом. Начиная с конца XIX в. в условиях глубочайшей секретности проводилось финансирование сахарозаводчиков в форме фактически неограниченного учета авансовых векселей. Эти векселя предприниматели выдавали владельцам сахарных заводов по производству песка при закупке его в кредит. По сути такие векселя не имели никакого обеспечения, но выдававшим их приносили немалый доход. Размеры таких кредитов увеличились с 651 000 руб. в 1894 г. до 31 млн в 1906 г. Госбанк спешил на выручку наиболее именитым сахарным магнатам, когда они оказывались на грани банкротства, - давал им длительные отсрочки в уплате акциза и т. д.

"Великая заслуга нашего правительства".

Эти слова с гордостью произнес в 1908 г. на межведомственном совещании крупный сахарозаводчик П. Балашов, утверждая, что "в целом мире Россия одна имеет форму синдиката". В виду имелась, разумеется, сахарная монополия. А зарождалась она так.

Таможенный протекционизм, кредиты, льготы, дешевизна рабочей силы привлекали в сахарную промышленность предпринимателей, стремившихся к высоким прибылям. В конце 70-х - начале 80-х гг. в стране возникло немалое количество фирм. Это привело к перепроизводству сахара и падению цен на него. Стоимость одного пуда сахара составляла около 3 руб. Правительство поспешило на помощь сахарозаводчикам. Среди прочих мер оно ввело возврат акциза с вывозимого сахара. При этом производителям сахара выплачивались суммы, во много раз превосходившие действительные размеры акцизных сборов. Кроме того, в 1885 г. была установлена специальная премия в 1 руб. за каждый пуд сахара, вывозимого на рынки азиатских стран. Это стало золотой жилой для нечистых на руку дельцов. В Баку, например, под видом сахара они грузили баржи камнями. Баржи выходили в море, экипаж камни выбрасывал и возвращался назад по истечении определенного времени. Доходы от возврата акциза и экспортной премии за камни во много раз покрывали затраты. Делалось это на глазах у полиции и чиновников, но они молчали, ибо имели свой процент от махинации.

В экспорте сходились интересы предпринимателей и правительства, проводившего политику накопления больших запасов золота как средства для ликвидации бюджетного дефицита. Однако экспорт не смог разгрузить внутренний рынок. Не помогли и другие меры. Цены на сахар продолжали падать. Тогда сахарозаводчики решились на беспрецедентный шаг. Они обратились к правительству с просьбой об установлении нормирования реализации сахара. Сводилось оно к дополнительному обложению этого продукта, выпускаемого на внутренний рынок сверх заранее установленной нормы. Несмотря на то что в пользу этой идеи высказывалось большинство членов комитета министров во главе с министром финансов Н. Х. Бунге, правительство ее отклонило в самый последний момент. Выход из тупика подсказал тот же Бунге в докладной записке Комитету министров от 5 октября 1886 г.: "Заводчики могли бы образовать между собою синдикат с целью изъятия из обращения на внутренних рынках запасов сахара, составляющих в данное время избыток, подавляющим образом действующий на цены, а затем часть этого запаса вывезти для продажи за границу, часть же сохранить до более благоприятного времени и в России". В заключении записки Бунге намекал, что если бы сахарозаводчики заключили такое соглашение и у них появились проблемы, то министерство финансов оказало бы им помощь.

Намек был понят. Из 219 существовавших в России заводов в синдикат записался 171. Минфин выделил им пятимиллионный кредит через киевское отделение Государственного банка. Для этого был создан специальный "финансовый синдикат", по составу почти совпадавший с промышленным синдикатом. Несговорчивых он лишал кредита. 28 апреля 1887 г. договор о создании сахарного синдиката подписал от имени всех его участников 21 человек. Среди них были: Бобринский, Л. и И. Бродские, Ф. и Н. Терещенко, Хряков и др. Они фактически приняли на себя управление синдикатом. Для повседневной работы было сформировано "Бюро представителей сахарозаводчиков", проводившее политику в интересах правления. Представители брали на себя слишком много. Так, в 1890 г. тот же граф В. А. Бобринский выступал от имени 120 заводов! Первое соглашение участники синдиката заключили на два года, в 1888 г. оно было продлено на такой же срок, затем последовали еще два четырехлетних соглашения.

Синдикат имел две цели: регулирование внутреннего рынка посредством вывоза излишков и завоевание внешних рынков путем экспорта по демпинговым ценам. Норма каждого завода выводилась на основе его фактического производства за последние пять лет с уменьшением средней цифры на пять процентов или из размеров наивысшего производства, сокращенного на 33,5%. Излишки сверх лимита сахарозаводчики были обязаны вывозить за границу в определенные сроки. Сразу же после образования синдиката было решено вывезти 25% сахара из текущего производства. Нарушение обязательства наказывалось штрафом по прогрессивной шкале. Не вывозить сахар можно было лишь тогда, когда его цена на киевской бирже составляла 4 руб. 50 коп. за пуд. В дальнейшем этот потолок повышался до 4 руб. 65 коп. (в 1890 г.) и 5 руб. - 5 руб. 25 коп. (в 1894 г).

Энергично вывозя сахар за границу, синдикат быстро добился того, к чему стремился: цены на сахар в России стали расти. Если в 1886-1887 гг. пуд сахара в среднем стоил 3 руб. 40 коп., то в июне 1893 г. за тот же пуд приходилось платить 5 руб. 70 коп. Теперь в стране сахара стало не хватать. Сахарозаводчики спрос удовлетворить не могли. Они ссылались на неурожай, но ему содействовало проведенное синдикатом сокращение посевов сахарной свеклы почти на 10 000 десятин.

Пришлось ввозить сахар из-за границы. При этом власти сумели извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Вместо того чтобы убрать таможенные препоны на границе, они закупили через киевское отделение Международного банка 1,7 млн пудов сахара. Затем дозированно выбрасывали его на рынок, следя за тем, чтобы цена не опускалась ниже 5 руб. 10 коп. за пуд. Разница в закупочной и продажной цене позволила правительству заработать три с лишним миллиона рублей.

Распад и возрождение.

В 1892-1893 гг. в синдикат входило около 92% заводов страны вместо 78% при его образовании. Но в это же самое время в нем усилились центробежные стремления. Чем благоприятнее складывалась конъюнктура, тем невыгоднее становилось находиться в синдикате. Все менее охотно участники выполняли свои обязательства по убыточному экспорту. При перезаключении договора в 1888 г. пришлось увеличить нормы для 68 заводов. В договоре 1890 г. устанавливались "условные прибавки" к "коренным нормам". Но цепи синдиката от этого не становились менее тяжкими. Все больше и больше участников выражали свое недовольство и пытались вырваться из синдиката. Но за свободу, согласно договорным обязательствам, необходимо было платить колоссальную неустойку, составлявшую более половины рыночной стоимости пуда сахара - пропорционально производству. С большим трудом и под правительственным прессингом в сентябре 1894 г. удалось заключить новый договор на четырехлетний срок. Его подписали 206 заводов из 226 действовавших в стране. Но уже в следующем году упали цены на мировом рынке. Выполнять обязательства по экспорту теперь стало особенно невыгодным. Число нарушавших соглашение заводов, которых в 1894 г. было 19, увеличивалось.

Синдикат пошел на крайнюю меру - затеял судебный процесс против Андрушковского завода Баскаковой, который не выполнил обязательства по экспорту. Руководители синдиката надеялись запугать судом остальных бунтовщиков. На суде мелькали имена крупного сахарозаводчика и бывшего министра финансов Абазы, тогдашнего министра финансов Витте, министров царского двора графа Воронцова-Дашкова и барона Фредерикса... Все они были заинтересованы в сохранении синдиката. Однако суд синдикату в иске отказал, на том формальном основании, что предъявившие его лица не имели доверенностей от каждого участника соглашения.

К экспортной проблеме прибавилась новая - от небесной канцелярии: в 1895-1896 гг. свеклы уродилось на 18% больше, чем в 1894-1995 гг. Тем не менее цены на сахар оставались высокими - 4 руб. 51 коп. за пуд. Лишь в первые месяцы 1895-1896 гг. они понизились до 3 руб. 85 коп. В этих условиях правительство, забыв об отказе сахарозаводчикам в 1886 г., само ввело государственное нормирование. 20 ноября 1895 г. был издан соответствующий закон. Смысл сей акции состоял в том, что юридическая легализация нормирования была передана из частных рук в правительственные. Целью являлось обеспечение монопольной цены на внутреннем рынке как условие, гарантировавшее высокую и устойчивую прибыль сахарозаводчиков. Достижение этой цели было возможно лишь при подчинении нормированию всех предпринимателей и вновь возникающих заводов. Обязательную силу нормирование могло возыметь лишь в том случае, если оно становилось правительственным, государственным. С предельной откровенностью суть дела выразил сахарный магнат Л. И. Бродский на совещании сахарозаводчиков в Киеве в мае 1907 г.: "Для сахарозаводчиков благоприятное значение сахарной нормировки выражается не только в тех максимальных ценах, которые могут быть достигнуты в пределах, допущенных правительством, сколько в той устойчивости процента прибыли, которую может обеспечить сахарозаводчикам нормировка".

Государственное регулирование было довольно сложным механизмом. По предоставлению Министерства финансов правительство должно было определять: 1) количество сахара, которое сахарные заводы должны были выпустить на внутренний рынок; 2) обязательный неприкосновенный запас сахара, который хранился на заводах; 3) предельные цены, превышение которых служило основанием для выпуска на рынок сахара из неприкосновенного запаса в количестве, достаточном для понижения цен до уровня предельных. В целом первоначальный вариант правительственного регулирования был похож на синдикатское нормирование. Сводился он не к нормированию производства, а к лимитированию выпуска сахара на внутренний рынок. Действительность вскоре внесла существенные поправки.

Разразившийся в начале XX в. в России экономический кризис охватил и сахарную промышленность. К тому же в 1902 г. международная конференция ввела дополнительное обложение сахара, вывозимого из России. Экспорт сахара стал невыгоден. В этих условиях в 1903 г. был создан синдикат крупнейших сахарозаводчиков-рафинеров. Он сразу взял курс на резкое сокращение производства и продиктовал его правительству. Уже 12 мая 1903 г. появился закон "Об изменении и дополнении действующих узаконений в сахарной промышленности". Он вводил правительственное нормирование производства для каждого завода на год. Прямо и непосредственно власти ограничивали частное производство.

У нормирования сразу появились противники. Они утверждали, что закон 1903 г. бьет по карману потребителя. Председатель Всероссийского общества сахарозаводчиков граф А. А. Бобринский отметал их доводы так: "Нормировка оказывает поддержку малым заводам, предоставляя им относительно больший выпуск на внутренний рынок, чем крупным. С упразднением нормировки наблюдающийся уже ныне процесс концентрации производства несомненно усилится во вред интересам сельского хозяйства". В пику Бобринскому в 1908 г. представитель Петербургской фруктовой, чайной и винной биржи М. И. Миллер доказывал, что "нормировка поддерживает существование... технически отсталых, нерационально поставленных предприятий".

Пока шли споры вокруг нормирования, прибыли у сахарозаводчиков росли. Средний процент дивиденда на акционерный капитал увеличился с 5,35 в 1908 г. до 11,27 в 1910 г. Рост происходил на фоне "сахарного голода", разразившегося в те же самые годы. Нехватке сахара на внутреннем рынке способствовали не только неурожай, но и сокращение производства в 1908-1909 гг. Сахарозаводчики почти полностью израсходовали свои запасы. Цены вновь поползли вверх. Поэтому в 1909-1910 гг. заводам позволено было увеличить производство на 7 млн пудов. Но и это роста цен не остановило. Лишь спустя два года, когда на заводах образовались излишки сахара, цены начали медленно падать.

Закулисная сторона.

По абсолютным размерам свеклосахарного производства дореволюционная Россия занимала второе место в мире после Германии. А по потреблению сахара на душу населения она сильно отставала от ведущих стран. В 1913 г. оно составляло 17 фунтов на человека, тогда как во Франции - 38,6, в Германии - 42,7, в США - 88,0, в Англии - 92,2 фунта. В Лондоне русский сахар стоил в три раза дешевле, чем в Москве. В том же 1913 г. группа сравнительно умеренных депутатов, среди которых было несколько священников, внесла в IV Государственную думу запрос, в котором отмечалось, что "цена на сахар не падает и население, особенно бедное, наслаждается сахаром больше через глаза, чем ртом". Сахарозаводчики объясняли низкое душевое потребление бедностью основной массы населения. Оно, мол, вынуждено было тратить деньги на хлеб, крупы, мясные продукты, масло, а сахар для него являлся деликатесом. Но в значительной мере сахарные магнаты и опекавшее их правительство сами создали такое положение.

Методы были простыми. Один из них - ограничение производства каждого завода. Самой первой акцией синдиката было уменьшение выпуска сахара в 1903-1904 гг. на 20% в сравнении с 1901-1902 гг. Когда цены падали, синдикат иногда устраивал изъятие сахара из продажи. Так, например, было в 1907 г. Тогда участники синдиката скупили 1 млн пудов сахара-песка и припрятали его в специальных складах на узловых железнодорожных станциях до лучших времен. Держать выгодные цены помогало и сокращение посевных площадей свеклы. В 1908-1909 гг. их, например, уменьшили на 10% в сравнении с предыдущими годами. В 1912-1913 гг. синдикат сократил площади посевов на 22 000 десятин. Начиная с января 1904 г. синдикат устанавливал ежемесячные цены на сахар- рафинад в крупных центрах страны. При этом стремился поддерживать разницу в 1 руб. между сахаром-песком и рафинадом. При средней стоимости переработки песка в твердый рафинад, исчисляемой в 30-35 коп. за пуд, эта разница приносила немалые прибыли.

Синдикат тщательно конспирировал свою деятельность. Однако сведения о его деятельности, методах, закулисных интригах и пр. проникали в печать и даже в экономическую литературу. Разумеется, они не были секретом и для правительства, которое в расчете на публику делало вид, что не знало о его существовании. Когда в начале 1913 г. в бюджетной комиссии Госдумы премьер- министра В. И. Коковцева, являвшегося одновременно министром финансов, прижали к стенке с сахарным синдикатом, он стал утверждать, что, с одной стороны, трудно доказать, что синдикат есть, а с другой - российское законодательство предусматривает слишком ничтожное наказание за нелегальную его деятельность. Самой эффективной мерой в борьбе с монополиями, по мнению премьера, является "разрешение беспошлинного провоза продуктов, продаваемых синдикатами, из-за границы".

Михаил Азаров

  00:04 10.06