КЛЕЙМО УГОЛОВНИКА.

32-летний рабочий завода "Станкомаш" Анатолий Чиянов был обвинен в тяжком преступлении и приговорен к четырем с половиной годам в исправительно-трудовой колонии. Это случилось ровно 27 лет назад. С тех пор он доказывает миру, что сидел за преступление, которого не совершал.

"В ж... раз или пику в глаз?" - спросили его в камере.

Вчерашний токарь завода "Станкомаш" Анатолий Чиянов, ослепший на один глаз после производственной травмы, не растерялся: "Вот в этот глаз давай, он все равно не видит".

Тупым ударом по лицу он был посвящен в зеки.

В первые же дни на зоне он отказался от работы - в знак протеста против неправильного приговора. Через пару дней этой несанкционированной забастовки протестующего перевели в ШИЗО (штрафной изолятор). На пять суток. Хлеб с водой, вода с хлебом. Сидеть нельзя, нары откидываются только ночью. Он ходил из угла в угол, готовя себя к тому, что больше не увидит ни жену, ни сына, ни воли.

"Если смирюсь, если выйду на работу - значит, соглашусь, что я преступник", - говорил он себе.

Там, в ШИЗО, сосед из опытных уголовников ему и посоветовал: сгноят тебя здесь, ты обжалуй приговор - может, и отменят.

И тогда Анатолий Григорьевич взял у начальника колонии Уголовный кодекс СССР. Он его читал и переписывал. Уголовный, уголовно-процессуальный; подписался на журналы "Советская юстиция", "Человек и закон"... Купил в ларьке общие тетрадки и аккуратным почерком заполнял одну за другой:

преступления, наказания, статьи, пункты, примечания, правила ведения следствия, протокола допроса, основания для отмены приговора...

В точных, выскобленных юридических формулировках он находил утешение: его осудили незаконно! Его должны отпустить и признать невиновным. Это ведь так ясно.

...Страницы этих кодексов были изрядно замусолены.

Ровно 27 лет назад, вот таким же сентябрьским днем, молодой Анатолий Чиянов пришел с работы домой. Он получил зарплату и купил бутылочку вина, чтобы распить душевно с приятелем. Жизнь его складывалась на тот момент спокойно и ровно: была жена, двухлетний сын, хороший завод, комната в коммуналке, милиция, которая бережет, счастливая страна Советский Союз...

Чиянов пил редко и алкоголиков не любил. Не любил он и своего соседа по коммуналке - хронического и безнадежного пьяницу Глебова. Напивался сосед ежедневно и буйно. Говорят, употреблял даже зеленку. В тот день он был в своей обычной форме.

Случилась ссора, уже неважно, о чем и почему. Чиянов, не стерпев оскорблений, вышел на соседа с самодельным ножом (токарь как-никак). Припугнуть. Что произошло в том коммунальном коридоре? Теперь восстановить цепь событий просто нереально. Достоверно известно, что алкоголик Глебов был ранен, а Анатолий Чиянов обвинен в умышленном нанесении тяжких телесных повреждений: два удара ножом в живот.

Арестовали Чиянова ночью. Стук в окно: "Собирайся, поехали!".

Он даже спросонья не понял, что случилось, почему, за что...

"Я нанес два удара ножом в живот потерпевшему", - записала следователь в протокол предварительного допроса.

- Это неправда, - возразил Чиянов. - Я не наносил ударов.

- Да подпиши, - сказала следователь Ленинского райотдела Галина Скок. - Это же только предварительное следствие. Если не ударял ножом, то суд разберется.

Он подписал. Потому что поверил. А кто тогда, в 1974 году, не верил милиции?

Этот допрос и это бумажное признание станут на суде серьезнейшими доказательствами виновности. На очной ставке сосед признался, что помнит только один удар - непроникающий (глубиной три миллиметра), фактически царапину. А второго удара - проникающего ранения живота с повреждением печени и тонкого кишечника - он припомнить не смог. Чиянов утверждает, что сосед в потасовке сам наткнулся на нож в тесном коридоре.

- Потерпевший оказался честнее прокурора, - заключает Анатолий Григорьевич.

"Сам наткнулся на нож" - объяснение, вызывающее непроизвольную усмешку, особенно у людей, хорошо знакомых с Уголовным кодексом. "Все они так говорят", - отмахиваются юристы. Доказать этот факт, видимо, невозможно в принципе: обстоятельства ранения знают те двое, что боролись в коммунальном коридоре. Но, согласитесь, между "ударил ножом" и "случайно наткнулся" и находится вина.

- Я виновен в том, что взял нож, - рассказывает Чиянов. - Я подошел к нему с ножом. Мои действия на этом кончились. Ну не было у меня злого умысла. Ударов я не наносил. Я не преступил черту.

Постановление о предъявлении обвинения в умышленном нанесении тяжких телесных повреждений Чиянов не подписал. "Подпишешь, не подпишешь - все равно будешь в тюрьме", - объявила следователь.

На следственном эксперименте его попросили воспроизвести свои действия. Чиянов взял в руки линейку. Эксперты измерили расстояние от линейки до пола, и на этом следственный эксперимент закончился. "Это и стало доказательством моей вины", - говорит Анатолий Григорьевич.

Советской юстиции он верил спокойно и по-детски. Вплоть до суда.

Приговор - четыре с половиной года в колонии усиленного режима по ст. 108, ч. 1 УК РСФСР - оглушил. "Умышленное... опасные для жизни телесные повреждения... Но это же неправда... Это неправда...".

С того дня - 9 декабря 1974 года - и по сегодняшний Анатолий Чиянов не отошел от потрясения. Спокойный, добросовестный работяга в одночасье стал зеком.

- Меня раздели, - вспоминает он вход в зону. - Выдали черную зековскую робу, а мою одежду - пиджак, рубашку, галстук - сложили в мешок. Когда я освобождался, мне его достали. Но одежда за эти годы совсем пришла в негодность, отсырела... Так что домой я вернулся в своей зоновской робе.

Жена ждала меня.

На его жалобы прокуратуры и суды аккуратно отвечали: "Нет оснований для отмены приговора", "Наказание назначено в соответствии...", "Ваши доводы неоднократно проверялись и не нашли своего подтверждения"...

Когда Анатолий Чиянов освободился, он пришел к своему следователю.

- Зачем же вы посадили меня? - спросил он. - Ведь я не виноват.

- Я в то время вела 16 дел, - ответила ему следователь. - Возможно, не разобралась. Возможно, не полно провела расследование.

Свой приговор он переписал сто раз. Чтобы проверить, сколько это займет времени. Получалось 45 минут и ни минутой меньше. Состав суда обсуждал приговор 30 минут - Чиянов это помнил. "Значит, у них он был готов заранее", - заключил он.

Прошло без малого 30 лет. Полжизни. Вырос сын. Общие тетради с конспектами и выписками из законов выросли в стопку. Анатолий Григорьевич легко оперирует статьями и пунктами Уголовного кодекса. Он работает в торговом центре дежурным слесарем-сантехником. Возможно, это единственный непьющий слесарь-сантехник в Челябинске. Борьба с неправосудием стала делом всей его жизни. Через год ему исполнится 60.

Уголовное дело гражданина Чиянова уничтожено - истек срок хранения. Он продолжает обжаловать приговор.

- Зачем это вам сейчас, Анатолий Григорьевич?

- Как зачем? Восстановить мое честное имя. Я хочу, чтобы меня признали незаконно осужденным. Чтобы мне пришла об этом бумага от председателя областного суда. Правда, примеров, когда бы суды признавали свои ошибки, я не знаю.

- Вы хотите возмещения морального ущерба?

- Это не главное.

"Злости ни на кого я не держу, никого не осуждаю, - признавался Анатолий Григорьевич в письме в "Вечерку". - Моя цель - доказать, что не совершал я преступления и как жил до осуждения честной жизнью, так и сейчас живу честно".

Человек определенно помнит и настаивает, что у него не было УМЫСЛА ни ранить, ни убивать.

Мы созвонились с заместителем прокурора области Павлом Чеуриным:

- Жалоба будет изучена, - сказал он. - Сложно, правда, проверить сейчас все обстоятельства, дело-то уничтожено. Но тем не менее... Через месяц дадим ответ.

- Часто ли бывшие осужденные спорят с приговором?

- Тех, кто продолжает бороться уже после отбывания срока, немного. Но есть такие, кто идет до конца.

Клеймо уголовника как будто жжет его изнутри. Тюремные годы он описывает в самых общих словах, не делая акцент на злоключениях простого человека на зоне. Такое впечатление, что он там только и делал, что писал конспекты. И сейчас ночами пишет. И сейчас, 27 лет спустя, он не признает себя виновным и считает, что это дело его чести.

"Мне легче было бы совершить это преступление, отбыть наказание и жить дальше", - подытоживает наш разговор и свою судьбу Анатолий Григорьевич.

Лана ЛИТВЕР.

  00:04 07.09