Деда Мазая затопило.

Вместе с зайцами.

За развернувшейся в стране кампанией по борьбе с половодьем земляки Деда Мазая наблюдают не без иронии.

В РОССИИ есть, как известно, четыре чрезвычайные ситуации: зима, весна, лето и осень.

Вот и пришла пора борьбы с весной, то бишь паводком. А ведь когда-то крестьяне говорили: много снега зимой - к урожаю. Паводку не радовались, пожалуй, только наши братья меньшие, что и задокументировано в нашей русской литературе в стихах.

Знаменитый некрасовский Дед Мазай заменял зайцам в те давние времена наше МЧС. Когда по весне затопляло его родную деревню Малые Вежи, он спасал зайцев: "...мимо бревно суковатое плыло, Сидя, и стоя, и лежа пластом, Зайцев с десяток спасалось на нем. Я зацепился багром за сучок и за собою бревно поволок..." И косых Дед Мазай высаживал в безопасное место. Эх! Жаль телевизионщиков тогда не было...

В Костромской областной администрации вопрос о местонахождении прославленной Некрасовым деревни вызвал замешательство. Телефонный опрос районных администраций дал не больше.

В утреннем автобусе крепко пахнет свежей рыбой. Весь проход уставлен рыбацкими ящиками. Рыбаки едут молча, в предвкушении счастливого дня. Только вопрос о Малых Вежах вызывает некоторый интерес. Один знаток все-таки находится.

- Вылезай, не доезжая Петрилово. А там - по дамбе. Может, че и найдешь.

Вход на песчаную дамбу загорожен шлагбаумом. Мужик в камуфляже машет мне на прощание рукой. Это - единственный человек, которого можно встретить на протяжении двенадцати километров. По правую руку - бесконечный лес, по левую - бесконечный лед, по-весеннему буроватый. Здесь, на севере, ожидают, что лед тронется не раньше второй половины апреля. Далеко черными вороными точками он засижен рыбаками. Но вскоре и они пропадают. Ни жилья, ни человека.

Через два часа моего пути над деревьями вдруг возникает мираж: крепкая кирпичная колокольня. Потом открываются за ней и дома. Но первое радостное чувство сразу исчезает. Вот главная улица: когда-то хорошие кирпичные дома - без крыш и окон, обгорелые - тоскливые памятники былой жизни.

И все-таки жизнь теплится. На стук наконец выходит баба Зина, солидная, приветливая старуха.

- Малые Вежи? - переспрашивает она. - Там они! - она указывает за дамбу, где далеко-далеко, до самого горизонта, простирается Горьковское водохранилище. - Затопили их.

Баба Зина живет в Спасе - раньше было село, а теперь - не поймешь что. Раньше здесь была приходская церковь: Мазаихин (ибо именно так звучит фамилия Деда Мазая) с семьей и односельчанами из Малой Вежи сюда ходили помолиться. Когда пришло к ним "море", многие вежинцы свои дома перенесли сюда, в Спас. Видать, от судьбы не уйти: природе сопротивляться пытались, а против человеческого "замыслов громадья" - не попрешь.

Зато теперь в Костромской области после строительства дамбы - никаких проблем с половодьем. Вспоминают, что года три назад в Буе вода поднялась на восемь метров, замочило несколько улиц, да и то - домов не залило, так как защищены они противопаводковыми рвами. Даже скучно как-то: поэм не напишешь, телевизионщиков не созовешь, рубля не выпросишь, ни тебе МЧСов, ни внимания начальства.

Вот и баба Зина никак таким сухим положением дел не довольна:

- Ну и что, что затапливало? Она же уходила, вода-то. Побудет недельку, постоит и вся уйдет. И рыбы было полно. А теперь что? Всех выселили, все деревни. И все пропало. Да и не знай чево теперь! Чево она тут, эта дамба?! Нас вот одних оставили, деревнюшку. Все поразъехалися. А че она толку-то, эта вода-то? У нас ведь здесь хорошо место было. И ягоды, и грибы. Лес дубовый. Озера хорошие были: Камень, Нептура, Велико озеро. Зачем вот нам нужна вот ихня вода? Где он, лес-то? Не растет. Его весь уж погубили...

Кроме бабы Зины, в Спасе обитают еще девяностолетний глухой дед Фунтов и "молодежь" - супружеская пара шестидесятилетних пенсионеров Корниловых. И все как один с бабой Зиной согласны: "Воды бояться нечего!".

КОСТРОМСКИЕ деревни по весне всегда "плавали". И весь многовековой "додамбовый" период своего существования умело приспосабливались к природе. Само собой, строились на пригорках. Дома до сих пор здесь высокие: цоколь - как первый этаж, при этом часто кирпичный. В жилое помещение ведет длинная внутренняя лестница, так что до комнат вода не доходила. Бани и амбары ставили на столбы - "курьи ножки". У каждого была лодка, так что по весне в гости и по делам передвигались запросто. В тех же Мазаевых Малых Вежах дом было принято оплетать плетнем.

Вода тихо-мирно сходила. Зато сколько преимуществ давал весенний разлив. Огороды специально делали в низине. И сажать начинали прямо за сходом воды в напитавшуюся вдоволь землю. Сколько сена было на заливных лугах! Сколько ягод на высушенных ныне болотах!

Может, здесь когда-то зайцы и плавали на льдинах. Но сегодня Дед Мазай тоже ой как понадобился бы. Только зайцев уж мало стало. Зато что ни льдина - то рыбак. Что такое для современного человека природа? Так, причуда какая-то, остаточная статья в бюджете. Вот уж и лед на водохранилище побурел. Спасские называют это его агрегатное состояние "наслуда" - когда лед тоньшает, слабеет и сверху него вода наслаивается. А рыбакам все нипочем: топают подальше от берега со своими ящиками, крутят дырья, а того хуже - на "Буранах" мчатся. Таких покорителей природы каждую весну из ледяной воды вытаскивают: кого еще живых, а кого уже и нет. Вот только перед моим приходом баба Зина одного такого на печке обсушивала, дала ему сухие носки да подштанники. Мужик серьезный, военный, из Костромы. Весь Афганистан прошел, а чуть не погиб подо льдом, что твой заяц. Хорошо "Мазаи" подоспели - спасли.

А вот к настоящим зайцам, по правде говоря, спасовцы горячей любви совсем не испытывают. Несмотря на то, что заячье поголовье со времен Деда Мазая понесло значительный урон, неблагодарные их потомки успешно досаждают людям.

ЗАСТАЛ я в Спасе и одного "дачника". Леонид Щапов детство провел в Малых Вежах. Его родительский дом стоял как раз напротив Мазаихиных. Тогда пели: "Деревня Вежи деньги добывает лежа. Как с горки сойдут, так денег мешок несут". То есть намекали на обилие рыбы, о которой сегодня, хоть воды и прибавилось, лишь повздыхать. Когда деревню затапливали - плач стоял... Теперь Леонид живет в Костроме. Предприниматель. Шапки шьет. И из зайцев тоже. В день две-две с половиной шапки выходит. Но заячья шкура плохо выделывается, плохо носится. Так что и в этом заяц не угодил. Леонид говорит: спрос на шапки все падает. Так что он подумывает уж осесть в Спасе. Развел здесь огород, держит пчел. Паводка не боится.

Вот так в традиционно затапливаемой области нынче никто весны со страхом не ждет. Костромичи предлагают прочим паводкоопасным регионам принять уже испытанный на собственном опыте рецепт борьбы со стихией: каждому затопляемому району - по Некрасову! Ударим поэмой по половодью! Глядишь, и "реальный сектор" задумается: перенесут дома на горку, насыпят дамбы, выроют канавы. Чтоб каждую-то Божью весну не встречать, словно Мазаевы зайцы, на крышах да льдинах.

Николай НИКОНОРОВ.

Кострома-Москва.

  00:04 19.04