Мышеловка в законе Известные юристы предупреждают: законодательство о банкротстве может быть использовано аферистами и мошенниками в своих интересах .

НОВОЕ отнюдь не всегда означает хорошее. И печальным примером этой банальной мысли может служить вступивший в силу 1 марта 1998 года новый Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)", пришедший на смену прежнему правовому акту от 19 ноября 1992 года.

Бесспорно, новый закон был необходим, ибо прежнее законодательство далеко не в полной мере учитывало рыночные реалии. Сегодня очевидно, что определенная поспешность в принятии закона была обусловлена давлением на законодателей со стороны "младореформаторских" кругов, заинтересованных в быстром внедрении так называемого "ускоренного банкротства". Тот же Анатолий Чубайс неоднократно называл ускоренное банкротство одним из краеугольных камней структурной политики "кабинета реформаторов".

Уже первые месяцы применения нового Закона "О несостоятельности (банкротстве)" выявили его несовершенство. Закон получился настолько "прокредиторским", что на деле оказался мощным инструментом в руках аферистов, стремящихся взять под контроль не столько реальных банкротов, сколько преуспевающие промышленные предприятия. Сама процедура возбуждения дела Арбитражным судом по заявлению кредитора носит чисто формальный характер и позволяет инициатору банкротства (реальному или мнимому кредитору) представить в суд любые документы, якобы подтверждающие несостоятельность ответчика њ независимо от подлинности и качества этих документов.

Статья 5 закона гласит: "Дело о банкротстве может быть возбуждено Арбитражным судом, если требования к должнику њ юридическому лицу в совокупности составляют не менее пятисот минимальных размеров оплаты труда". Подсчитать несложно: банкротом сегодня может быть легко объявлено любое предприятие њ независимо от его реальной платежеспособности, масштабов, социальной значимости, њ которое имеет кредиторскую задолженность в размере 44 тыс. рублей, или примерно 2 тыс. долларов.

Рискнем предположить, что такую задолженность имеют сегодня все без исключения российские промышленные гиганты. А значит любой из них можно обанкротить: достаточно купить небольшой долг, подать иск в суд, и потом в течение многих месяцев предприятие с многотысячным коллективом, даже если преуспевает, платит налоги и зарплату, будет доказывать, что оно, извините, не верблюд. Поистине огромный простор для афер и олигархических игрищ!

Поскольку суд, согласно новому закону, не имеет возможности по-настоящему проверить документы истца, можно, воспользовавшись даже "слепой" ксерокопией какого-нибудь сомнительного документа, добиться назначения на предприятии-ответчике внешнего управляющего и на протяжении многих месяцев "рулить" им, фактически ни за что не отвечая. Полномочия же внешнего управляющего поражают даже самое искушенное воображение.

"Временный начальник" предприятия может потребовать от администрации предоставления любых материальных благ (кабинет, машину, охрану и т.п.), а любое малейшее несогласие администрации со своими действиями вправе расценить как противодействие внешнему управлению. И тогда по заявлению временщика суд может отправить в отставку все руководство предприятия. На практике так чаще всего и происходит: суд встает на сторону не профессионалов, стремящихся обеспечить стабильное функционирование производства, а "пришельцев", чаще всего заинтересованных в том, чтобы поставить предприятие на колени или получить большие отступные за отзыв иска о банкротстве. Используя юридическую терминологию, можно сказать, что налицо возможность злоупотребления правом, что запрещено статьей 10 Гражданского кодекса РФ.

Давая гигантские права кредиторам и огромные полномочия внешним управляющим, закон практически никак не защищает интересы должника-ответчика в деле о банкротстве. В результате крупнейшие промышленные предприятия обречены быть слабой стороной в противостоянии с мелкими компаниями, а зачастую њ с обыкновенными аферистами. Процедура банкротства процессуально не состыкована ни с арбитражным, ни с гражданским процессом. Обжаловать определение судьи, ведущего дело о банкротстве, на практике очень сложно. Самые важные определения Арбитражного суда, ущемляющие права должника и отдельных кредиторов (нельзя забывать, что кроме истца у предприятия может быть еще не один десяток, а то и не одна сотня кредиторов!), часто принимаются с нарушением сроков назначения и оповещения как должника, так и кредиторов. Любые возражения должника (объекта банкротства) по требованиям кредиторов рассматриваются только непосредственно в судебном заседании. По результатам оценки обоснованности возражений выносится определение, которое в соответствии с Законом о банкротстве не может быть обжаловано! Должник лишен возможности защитить свои права и в тех случаях, когда определение не обосновано и даже если сам суд нарушил нормы права при вынесении определения.

И наконец, последнее. Хотя закон и предусматривает возможность замены временного управляющего на предприятии, это может быть сделано только при соблюдении большого количества необходимых условий. На практике же такое сплошь и рядом происходит даже без адекватного рассмотрения: суды, принимая подобные решения, зачастую руководствуются не законодательством, а, как правило, степенью политико-экономического влияния кредитора. А многие кредиторы и акционеры предприятия вообще не хотят знать ни о факте замены управляющего, ни тем более о причинах такого шага.

Примеров неразумного, более того њ опасного использования законодательства о банкротстве, уже не так мало. В Красноярском крае компания "Альфа-Эко" недавно пыталась обанкротить крупнейшнее предприятие региона њ Красноярский алюминиевый завод. В Санкт-Петербурге небольшая строительная бригада из-за спорной задолженности в размере 2 млн. рублей добилась признания несостоятельным одного из самых стабильных промышленных предприятий города њ Ленинградского металлического завода (ЛМЗ), чей годовой оборот существенно превышает 1 млрд. руб. А недавно банкротом едва не стало Общественное российское телевидение.

Очевидно, что прорехи в законодательстве о банкротстве могут быть широко использованы для недобросовестного передела собственности, а то и просто для выкачивания денег из нормально работающих производств. Негативные экономические и социальные последствия этого могут быть самыми удручающими. Если предприятия достанутся аферистам, действующим в своих собственных либо "олигархических" интересах, промышленные гиганты перестанут существовать и как реальные работодатели, и как налогоплательщики. И тогда нашу экономику, возможно, ожидает цепная реакция уже не мнимых, а самых настоящих банкротств.

Говорят, что после 17 августа у олигархов не осталось "живых" денег. Что ж, зато у них есть Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и њ увы њ податливые суды.

Владимир ХРУЦКИХ,

заслуженный юрист России, президент фонда

"Правовая защита",

Елена КОШКИНА,

кандидат юридических наук,

член Московской областной коллегии адвокатов.

  00:04 23.12