(2) Кто стрелял?

Офицер ФСБ не убивал своего друга, - так считают наши корреспонденты.

"Российская газета" обратилась именно к Животовскому за помощью и консультацией. Мы разыскали его в Стэнфордском университете в Калифорнии и предоставили ему результаты экспертизы, отправившие Журавлева за решетку до конца дней.

Вот мнение профессора:

"Несомненно, ДНК-идентификация - это совершенное оружие при установлении личности. Оно помогает найти улики против преступника, а невиновному избежать ложного осуждения. Но это возможно лишь при крайне осторожном обращении с этим оружием. Иначе результаты могут быть прямо противоположны.

Первое, что хочу напомнить, - этот метод очень чувствительный, и в этом его преимущество. Для его применения достаточно буквально нескольких молекул ДНК (то есть практически невидимого следа, оставляемого при легком прикосновении, не говоря уж о капле крови, волосе или слюне), чтобы изучить этот след и определить генетический профиль человека, его оставившего. Но и в этой чувствительности - его же и недостаток, потому что любое, даже легкое загрязнение ДНК от других лиц, которые могли прикоснуться к этому же месту, любое физическое или химическое воздействие могут привести к неправильному результату.

Второе: анализ ДНК никогда не может доказать на 100 процентов, что биологический образец (скажем, следы пота) оставлен данным подозреваемым в случае, когда их ДНК-профили совпадают. Потому что один и тот же профиль ДНК, как и группа крови, может встретиться у разных людей. Поэтому в случае совпадения профилей вычисляют вероятность случайности такого совпадения.

Обычно считают, что малая величина вероятности (скажем, один на сто тысяч или один на несколько миллионов) говорит о практической невозможности получить такое совпадение случайно. Отсюда делают вывод, что биологическая идентичность образцов (а в нашем случае - что пятна пота на полотенце оставлены осужденным) установлена. Но это принципиальная ошибка, которая часто встречается - как в наших судах, так и за рубежом".

Лев Анатольевич поделился с редакцией примерами именно таких ошибок. В 1999 году в Англии суд признал виновным человека в убийстве на основании тестирования ДНК. Других доказательств не было. Профили ДНК обвиненного и ДНК следа крови на месте преступления совпали по всем 6 позициям (исследованным локусам), а вероятность случайного совпадения была вычислена как один на 37 миллионов. Казалось бы, вина доказана. Примерно через год по требованию защиты было проведено повторное тестирование уже по 10 параметрам. И оно показало несовпадение! Обвинение было снято. Человека освободили.

В 2001 году в США было начато расследование деятельности эксперта, по ошибочным ДНК-экспертизам которого несколько человек были осуждены и казнены.

- Я лично, - рассказывает профессор Животовский, - держал в руках уголовное дело, в котором ДНК-экспертиза содержала грубейшую техническую ошибку. А экспертиза эта проводилась в одной из центральных лабораторий судмедэкспертизы в Москве - молекулярным биологом, экспертом с многолетним стажем, удостоенным высшей категории. И это - не единственная ДНК-экспертиза с грубыми нарушениями, что я встречал.

Как нам объяснили другие специалисты, в НИИ ФСБ аппаратура для генно-молекулярных исследований есть, но вот опыта в проведении экспертиз для судов нет. Поэтому и проводит в нашем случае основной объем работ экспертизы лаборант с опытом работы в один год. Почему экспертиза была сделана именно там - мы не знаем. И спросить не у кого.

Вот заключение профессора Животовского на экспертизу, которую ему предоставила редакция из дела Журавлева:

"Проведенное ДНК-доказательство крайне несовершенно. Во-первых, не понятно, где и как хранилось полотенце со следами слюны. Если условия хранения были неподходящими (жара, влага, щелочи и пр.), то могла произойти деградация ДНК. Во-вторых, этим полотенцем наверняка пользовались многие и потому пятна пота могли содержать смесь ДНК различных лиц, а такая возможность в экспертизе не предусматривалась. В-третьих, необходимо было провести ДНК-анализ всех членов погибшей семьи, чтобы выявить присутствие их ДНК в исследованных следах на полотенце. А оно не было проведено. В-четвертых, в деле я не увидел фотографии гелей (а они и являются вещественным доказательством, представляемым ДНК-экспертом на рассмотрение суда). Более того, не имея перед собой геля или его хорошей фотографии, вообще нельзя сказать, сколь точно эксперт определил указанные в экспертном заключении аллели. А ведь при их неправильной идентификации все вероятностные вычисления оказываются неверными. В-пятых, непонятно, по какой формуле эксперт вычислял вероятность идентификации. Об этом в экспертизе не говорится. А ведь эта вероятность - ключевая цифра любого экспертного заключения. И ошибки здесь могут дорого обойтись.

Кроме того, мне неясно, сколь высока квалификация эксперта: по мировым стандартам эксперт должен доказать свою квалификацию не только стажем работы (а в случае с Журавлевым этот стаж всего один год), но и тем, насколько эксперт в курсе современных сведений, что должно подтверждаться его активным участием в конференциях по специальности, написании методик и статей, участием в проверочных тестированиях и так далее.

Мое мнение в данном конкретном случае: дело обязательно должно быть направлено на доследование и надо провести повторную ДНК-экспертизу всех вовлеченных в дело лиц и биологических образцов".

Интересно, что заведующий отделом молекулярно-генетических научных и экспертных исследований Российского центра судебно-медицинской экспертизы Минздрава, доктор биологических наук, лауреат Государственной премии РФ Павел Иванов несколько лет назад так же писал свой отзыв на результаты именно "журавлевской" экспертизы, указывая на ошибки и предупреждая о сомнительности результата. Этот документ суд не принял, и мы судей понимаем. Подшей служители Фемиды эту бумажку к делу, пошла бы ко дну единственная улика. Теперь этот документ у нас. Что с ним делать, мы не знаем.

Но вот что любопытно: об ошибках ДНК-экспертизы нам рассказывали и другие специалисты, с которыми мы раньше встречались. Правда, примеры по России не приводили, не отрицая при этом, что их много. Объясняли тем, что все эксперты связаны между собой и "топить" друг друга прилюдно как бы неприлично...

Рассказывая все это, специалисты просили не называть их имена. А раз так, то пусть уж лучше Журавлев сидит, чем кто-то подставит коллегу.

Зона "Черный Дельфин".

Отбывать наказание Журавлева отвезли недалеко - в город Соль-Илецк, что в семидесяти пяти километрах от Оренбурга. Местную колонию в просторечии называют "Черным Дельфином".

В Соль-Илецке режим для пожизненно заключенных появился недавно. Под него переделали бывшие "апартаменты" туберкулезников. Выскребли всю заразу, отремонтировали. Заселили спецконтингентом мрачное здание из красного кирпича с черными решетками. Оно постарше бутырского замка. Вход украшают статуи черных дельфинов, которые стоят здесь еще со времен Екатерины, они и дали колонии неофициальное название.

Режим колонии - самый строгий в России, даже в других зонах для "пожизненников", по словам офицеров, условия, может быть, чуточку полегче. "Наши правила писались кровью, - говорят сотрудники колонии. - Здесь сидят люди, которым нечего терять. Убьют, допустим, они сотрудника, что им будет? Дадут еще более пожизненно?"

Среди людей-волков и отбывает наказание Журавлев, который сам теперь на правах волка в клетке.

Заместитель начальника колонии признался, что сотрудники очень удивились, когда первым же этапом "смертников" пришел Журавлев. Гостей из ФСБ в колониях мало, тем более с таким сроком. "Фирма-то серьезная", - сказал офицер.

На встречу Журавлева привели со скованными за спиной руками двое дюжих охранников и приковали его к черному металлическому табурету, наглухо привинченному к полу. От этого было как-то не по себе.

- Вы давали согласие на встречу с корреспондентом? Вот он приехал, - строгим голосом объявил осужденному зам. начальника колонии.

На миг в глазах заключенного мелькнула искорка. И сразу же погасла. Губы чуть дрогнули, собираясь улыбнуться. Но улыбка не получилась.

- Сломленный он какой-то, не борется, - сказал при расставании офицер...

А как бороться? Журавлев писал жалобы, приводил свои аргументы и получал ответы - стандартные отписки, среди которых есть одна уникальная. Она принадлежит перу Главной военной прокуратуры. И подписана начальником группы 6 управления В. Приходько. В нарушение всех законов и норм чиновник написал дословно следующее: "... При поступлении аналогичных обращений впредь переписка с Журавлевым будет прекращена..."

Семья убийцы.

Серая невзрачная многоэтажка среди щуплых деревьев на пыльной улице Оренбурга. Окраинный район, что и говорить - дыра. Женщина за дверью - Наталья, жена Журавлева - даже обрадовалась визиту журналиста. Вокруг ее семьи словно стена, еще бы - жена убийцы...

- Я говорю, что папа нас бросил и никогда не вернется, - говорит жена. - Как им объяснить правду? Катеньке часто снится, что отец вернулся. У сына появилась седая прядь: он взрослый, многое понимает.

В виновность мужа она не верит. Не тот характер у него. "Он же курицы не смог бы зарезать"... Семья Журавлевых после суда хотела уехать из Оренбурга. Да некуда и не на что.

Знаете, когда судили Журавлева, случился мелкий и незамеченный казус. Характеристики на убитого и убийцу оказались одинаково хорошими. У Журавлева характеристика и сейчас хорошая, в тюрьме...

Мы не знаем, кто убил семью офицера Шелихова. Мы просто не верим в то, что это сделал Журавлев. Но все упирается в пистолет, который мог взять только свой. Мы не следователи. После нескольких месяцев работы по этому делу мы можем просто высказать свою версию. У Шелихова за несколько дней до убийства возникли проблемы. Какие - никто не знает. Он подходил к своему руководству и просил уделить ему время на беседу, чтобы поговорить о "проблемах, возникших на ровном месте" (фраза взята из документов следствия), но времени на беседу у начальников не нашлось. А вскоре офицер погиб.

Попробуем высказать свою версию, как бы ни неприятно для некоторых она не звучала. Пистолет взял сам Шелихов в связи с возникшими проблемами. Кстати, его брат имел, как нам несколько раз говорили, отношение к торговле водкой. К этому, по словам некоторых свидетелей, имел отношение и убитый. Нравы в той среде -жестокие.

Почерк убийства очень похож на почерк отморозка. И не одного. От кого Шелихов хотел защитить свою семью, взяв пистолет?

P.S.

Авторы статьи ставят под сомнение решение суда и главный его аргумент - результаты генно-молекулярной экспертизы. Принести протест на вступившее в законную силу судебное решение в нашей стране могут только два человека: Генеральный прокурор РФ Устинов или председатель Верховного суда Лебедев. Просим их сделать это.

Наталья Козлова, Владислав Куликов.

  00:04 16.05