Жертвы войны.

В преддверии 55-й годовщины Великой Победы на экранах телевизоров не раз мелькнут кадры, свидетельствующие о том, с каким чудовищным злом боролся, истекая кровью, наш народ четыре долгих военных года: бараки концентрационных лагерей, изможденные лица узников... И, может быть, самое жесткое, самое драматичное: шеренга детей, доверчиво протягивающих обнаженные по локоть руки навстречу дяденькам в белых халатах - тем изуверам, кто испытывал на них новые препараты, брал у них кровь для солдат вермахта.

Эти кадры стали символом звериной сущности фашизма.

Но узники (и взрослые, и дети) не были символами, а живыми, подлинными людьми, и тем, кому удалось вырваться на свободу из лагерных бараков и лазаретов, возвратиться на родину с принудительных работ на немецких хозяев, надо было существовать дальше.

Более полувека минуло с той поры. Как сегодня живется им, бывшим узникам?

Известно, что в первые послевоенные годы наше государство сурово отнеслось к тем, кто насильственно был угнан на работу в Германию. Люди эти стремились на родину, а она встретила их неласково - недоверием, многочисленными проверками.

Шло время, многое в стране менялось. В 1992 году вышел Указ Президента РФ о предоставлении льгот бывшим узникам фашизма, но только тем из них, кто насильственно был угнан в Германию до 18 лет.

Выявлением таких людей стал заниматься Российский детский фонд, при котором начала оформляться общественная организация - Союз малолетних узников фашизма. Рязанское отделение этого союза, насчитывавшее впоследствии несколько сотен членов, начиналось с двух-трех человек. Стать членом союза было непросто:

необходимые документы за столько-то прошедших лет у многих затерялись, приходилось собирать свидетельства очевидцев. Для получения льгот надо было установить факт пленения до 18 лет и ни днем позже. И был такой случай: юноша был взят для насильственного угона именно тогда, когда ему исполнилось 18 и один день. Когда этот факт был установлен, человек лишился членства в союзе и соответствующих льгот.

...Может возникнуть побочный вопрос, на который стоит тут же ответить: откуда в Рязани узники фашизма, ведь наша область лишь незначительно была оккупирована врагом и всего на несколько дней? Да, коренных рязанцев среди бывших узников мало, всего несколько человек, волей судьбы оказавшихся в трагические дни вдалеке от дома. Все остальные переехали на Рязанщину в послевоенные годы.

Например, Любовь Игнатьевна Марченко. Родом она с Украины, с Донбасса. Была вывезена в Германию в 1942 году в возрасте 13 лет. День 9 мая, которому впоследствии суждено было стать одним из самых радостных и счастливых для миллионов людей, запомнился ей как первый день неволи. Тяжкий труд у немецких хозяев, тюрьма, куда она попала по наговору, концентрационный лагерь... Все, что было с ней за три года на чужбине, она досконально помнит и по сей день, как и название населенных пунктов, где приходилось бывать, имена людей, которые властвовали над ее судьбой. Зловещую память о себе оставила первая хозяйка - фрау Канкер. Спасаясь от ее побоев, девочка забралась на грушу, испытав при этом такой шок, что для того, чтобы снять ее с дерева, понадобилось отпилить сук, в который вцепились ее руки.

Раиса Егоровна Ушакова родом с Орловщины. Оккупанты вывезли ее семью (мать и восьмерых детей) в Гомельскую область Белоруссии, где пленники должны были трудиться на торфоразработках (как видим, принудительный труд на Германию организовывался и на нашей территории). О времени пребывания в фашистском лагере Раиса Егоровна знает лишь по воспоминаниям матери и более старших, чем она, детей: самой ей в момент пленения было полтора года. В соответствии с указом она и другие младшие дети в семье получили статус несовершеннолетних узников, а вместе с этим и льготы, старшие остались без льгот.

Не подобает да и кощунственно скрупулезно "взвешивать на весах", кто больше страдал от фашистской неволи - малолетние или совершеннолетние, ребенок, родившейся в плену, или мать, выходившая его в условиях плена, но, мне кажется, есть явная несправедливость в том, что в нынешней, очень сложной во всех отношениях жизни одна категория бывших узников более предпочтительна, более уважаема по сравнению с другой.

Ведь и те, и другие сегодня - старики, с небольшой, в общем-то, разницей в возрасте: бывшим "совершеннолетним" (тем, кто еще жив) около восьмидесяти лет и за восемьдесят, бывшим "малолеткам" - около семидесяти и за... Примечательно, что "просто бывшие узники" не попали и под льготные ветеранские законы - ведь они, рассудили законодатели, не участники войны, а ее жертвы.

К чести рязанской организации Союза малолетних узников, она не оттолкнула от себя "совершеннолетних".

Заслуга в этом принадлежит прежде всего Инне Захаровне Буравкиной, которая возглавила организацию в 1997 году.

Обладая хорошими организаторскими способностями, она сумела привлечь в помощь бывшим узникам располагающих средствами добрых людей и организации.

Всем запомнилось торжество, состоявшееся 11 апреля 1998 года - в день, отмечающийся как День памяти узников фашизма. Деньги на проведение этого мероприятия дал приборный завод. Были накрыты (как вспоминают, на широкую ногу) столы, за которыми сидели все, кто мог прийти или приехать из Рязани и районов, причем и "совершеннолетние", и "малолетки"... Казалось, это - апофеоз единения...

Однако ровно через год организация разделилась. Но не по возрастному, как можно было ожидать, а скорее по территориальному принципу. Бывшие малолетние узники, живущие в Рязани, выделились и образовали свою, действующую при детском фонде организацию, официальное название которой - Рязанское городское отделение Союза бывших малолетних узников фашизма. В этой организации сейчас 165 членов, председателем ее избрана известная уже нам Раиса Егоровна Ушакова. Инна Захаровна Буравкина стала руководить областной ассоциацией бывших узников фашизма, где на учете состоит 286 человек, из которых 94 - это бывшие совершеннолетние узники.

Задача обеих организаций ясна - оказывать моральную и по возможности материальную поддержку своим членам.

Впрочем, моральная поддержка тоже сейчас многих денег стоит: например, послать открытки к празднику, а тем более организовать встречу (правда, в этом деле помощь оказывают органы соцзащиты на местах).

Так что, если бы я спросила обеих уважаемых руководительниц, что они более всего желали бы, то каждая из них, вероятно, ответила бы: "выбить" побольше денежек с "добрых" организаций и людей. Впрочем, это мечта любой общественной организации. Что касается бывших узников, то они в наших местах люди, как правило, очень небогатые, часто одинокие. И та материальная помощь, что оказывается горожанам-узникам через Рязанское отделение Российского детского фонда в виде продуктовых наборов, и вспомоществование, которое центр социальной поддержки населения направляет членам областной ассоциации бывших узников, - все это для данной категории людей совсем не лишнее.

И.З. Буравкина отмечала особенную обездоленность нынешнего существования тех, кто не попал под категорию малолетних. Когда-то они, молодые девушки, угнанные в Германию, а затем вернувшиеся в родные места, испытали от окружающих много унижений. Они не имели возможности продолжить учебу, получить хорошую специальность, заняться хорошо оплачиваемым трудом. Все это сказалось теперь, когда пенсия этих одиноких старушек - сущий мизер.

Но, конечно, не только от них, но и других бывших узниц и узников в адрес руководительниц обеих организаций идут письма, телефонные звонки: когда же будет следующая компенсация из Германии?..

Говорят, что первые две компенсации за нанесенный ущерб узники должны были получить еще при Сталине, но вождь отказался от денег в пользу Восточной Германии.

Было такое или нет?..

Но то, что пять лет назад бывшие узники получили компенсацию через фонд взаимопонимания и примирения (правда, тоже была градация: "несовершеннолетним" больше, чем "совершеннолетним") - это точно. И вот как будто бы снова грядет "деньга": 10 миллионов дойчмарок намерены выделить напополам правительство ФРГ и промышленные корпорации, которые использовали в годы войны труд русских подневольных. Это было бы вполне справедливо, и к Дню Победы ах как хорошо... Но в областном управлении социальной защиты мне сказали, что весь разговор о предстоящей компенсации идет пока на уровне газет и телевидения, а сюда пока никаких правительственных распоряжений не поступало.

Волнует бывших узников слух о том, что есть в Германии адвокатская контора (имеющая своих представителей в Москве), которая готова бескорыстно хлопотать об отсуживании конкретной компенсации с конкретных хозяев, если бывший узник досконально вспомнит, где и у кого он работал. Будто бы одно такое дело уже выиграно бывшим узником из Ленинградской области - он получил громадную сумму...

Как рассказывает Р.Е. Ушакова, подробные воспоминания о пережитом несут людям такую боль, что приходится хвататься за лекарства, но некоторые бывшие узники готовы попытать счастья: уже 42 узника прислали ей свои воспоминания, документы для встречи с представителями адвокатской конторы. То же самое происходит и в параллельной узнической организации.

Бывшим узникам помогает действующий в ФРГ Союз содействия партнерским связям Мюнстер - Рязань, частные лица. Одно время в Рязань приходили посылки от дочери немецкого солдата, бывшего у нас военнопленным.

Факт этот - о многом говорящий и наталкивающий даже на размышления о разнице в немецком и русском характерах, о том, что действительно есть в русской душе нечто такое бесхребетно-доброе, что философ Николай Бердяев без особого одобрения называл "вечно бабьим".

Возвращаясь же к нашему дню, делам не философским, а вполне обыденным и очень актуальным для бывших узников, можно предположить, что активистам обеих общественных организаций предстоят в ближайшем будущем горячие дни. Тем более, что скоро памятный день 11 апреля, потом - годовщина Победы, да еще какая!.. И все-то каждая организация будет справлять отдельно, каждая - в своем уголке. Цели-то общие, благодарные, но - почему-то отдельно. Этого (почему одни бывшие узники не ладят с другими бывшими узниками) никак не мог понять гостивший в Рязани один немецкий благотворитель.

И я тоже не понимаю. Могу только предположить, что это - "дух времени". Мы еще продолжаем разделяться, распадаться, размежевываться, хотя, казалось бы, пора понять, что лучше всего - быть вместе. Хотя бы в святой день Великой Победы.

Татьяна Банникова.

  00:04 31.03