Возле театра Особенности драмы.

Мероприятие, заявленное как презентация новой книги П.Л. Монастырского "Жил-был театр", сразу после начала перестало соответствовать жанру и взялось напоминать модные теперь судебные телепроцессы. Заявив, что с книгой знакомы не более десяти человек и поэтому обсуждать ее нет смысла, Петр Львович приступил к оглашению пространного текста. Смешение жанров присутствовало и в тексте. Тут и апология в собственный адрес, и гневное обвинение в адрес тех, кто "за его спиной" запланировал и осуществил коварный переворот, кто превратил "его" театр в пепелище (одна из глав новой книги называется "Герника"), кто разворовал миллионы, а людей лишил премий и надбавок. Общественными обвинителями выступили профессор Муравец и актер Ганюшкин. По словам профессора, однажды в городе Минске с ним произошло чудо. Увидев толпы людей, хлынувших на гастрольные спектакли Монастырского, он навсегда уверовал в гений Мастера. Господин Ганюшкин заявил, что власти могут делать с ним все что угодно, например, заставить платить за проезд в трамвае четыре рубля. Но властям не удастся одного: заставить его думать по-другому. А думает господин Ганюшкин о том, что смещением Монастырского с поста главного режиссера совершено преступление.

Хотя Петр Львович признался, что он "потрясен вниманием журналистов к его новой книге" (народу в Доме журналистов действительно собралось много), все же дал понять, что, изнурительно борясь, особой поддержки СМИ не ощущал, наоборот, выполняя "очевидный заказ", многие журналисты неустанно лили воду на мельницу главной врагини Монастырского - Светланы Петровны Хумарьян. Вообще врагов, как выяснилось, у Петра Львовича много и, используя безграничное доверие губернатора, враги эти мешают Титову разобраться, кто - режиссер, а кто - вор. Петр Львович определенно подавал сигналы в сторону "белого дома" Титова: если невозможно возвращение, почему бы не открыть второй театр, но сомневался донесут ли журналисты эти сигналы в неискаженном виде?

Скорее всего все извратят, следуя дурной привычке, и рассорят мэтра с губернатором, лишив тем самым первого последней надежды. Хотя Петр Львович в числе очернителей назвал и "Волжскую коммуну", мы честно исполняем свой долг и информируем главу области: Константин Алексеевич, господин Монастырский, про вас сказал, что вы - хороший...

Петр Львович намерен бороться дальше. И будет еще книга. Тем более, что всегда найдется с чем сравнивать свою личную драму: Руанда, Чечня, Косово... Только ведь смешение понятий - это хорошо в литературе, а в реальности оно запросто может превратить личную трагедию в фарс. Это печально в принципе. Но совсем уж горько становится, если превращения эти касаются Мэтра. Х.ХАЯЛ.

Х.ХАЯЛ.

  00:04 10.07