"Мисс АЭС".

Глазова приехала в Москву всего на три дня. При встрече сказала:

њ Хочу побывать в театрах. Сходила бы на выставки, если интересные. Но самое главное њ очень хочу поехать в Электросталь на завод, откуда мы получаем топливо. Меня об этом расспрашивают постоянно, а вот своими глазами не видела.

њ А если придется выбирать? њ спросил я.

њ Начнем с Электростали.

Кажется, в этом вся Лариса Глазова, с которой довелось познакомиться на Кольской АЭС.

Она никогда не отводит глаза, потому что уверена њ никто ее обмануть не может. Она знает английский, а потому зарубежные гости сразу же попадают под ее обаяние њ она встречает их первой и прощается последней. Один из норвежцев назвал ее "Мисс АЭС", и с тех пор друзья именуют ее так.

Однажды мы бродили по Полярным Зорям, раскланивались со знакомыми (а здесь все знают друг друга) и разговаривали о жизни.

њ Что для вас атомная станция? њ спросил я.

њ Сегодня это мой родной дом, то место, где я провожу большую часть своей жизни, где я вижу приятные мне лица, где я чувствую себя полезной.

њ А вам не страшно здесь?

њ Нет, самое большое удовлетворение я получаю, когда гости уходят со станции и говорят, что им "теперь не страшно".

њ Это правда, что вы первая и единственная пока женщина на планете, которая сидела на колпаке реактора?

њ Не знаю, как в мире, а у нас на Кольской њ было. К нам приехали шведские журналисты. Они вообще были на АЭС впервые. Я им показала центральный зал, затем подвела к колпаку реактора, показала им, что это не опасно, и села на колпак. Они тут же меня сфотографировали. Затем и они присели рядом, но в газету поместили мой снимок њ так и родилась эта легенда.

њ А как вы попали в атомную энергетику?

њ Мои родители работали на одной из первых атомных станций России њ Белоярской. Там я и родилась. Роддом находился в полутора километрах от первого блока. После окончания школы поступила в МВТУ имени Баумана, училась на кафедре академика Доллежаля. У меня была возможность остаться в Москве, но я решила поработать на АЭС. И вот уже 13 лет, как я здесь. В Полярных Зорях у меня родилась дочь њ как видите, семейную традицию я не нарушила. Надеюсь, что и дочь продолжит фамильное дело.

њ А как вы здесь начинали?

њ Я пришла в цех наладки и испытаний инженером. Изучала оборудование, проводила испытания, писала инструкции. Узнала станцию, потому что вуз не дает таких знаний: там скорее штрихи к работе. Надо было все попробовать, чтобы стать специалистом.

њ И что вам не нравится на АЭС?

њ Так сразу и не ответишь...

њ Тогда я напомню: май 86-го. Где вы были тогда?

њ В мае 86-го нас, нескольких работников Кольской станции, отправили в Москву в 6-ю клинику. Туда привезли оперативный персонал и всех пострадавших в Чернобыле, и мы за ними ухаживали...

њ У вас на руках умирали пожарные, операторы?

њ Да.

њ И вам не было страшно?

њ Очень... Но особенно остро я это почувствовала, когда вернулась сюда. К примеру, мне не хотелось заходить в "гермозону", подходить к работающим машинам. Возник какой-то барьер. Но со временем он исчез.

њ Говорят, время лечит...

њ Нет, я очень часто вспоминаю 6-ю клинику. И особенно тех людей, которые тогда меня поразили. Я ухаживала за заместителем главного инженера по эксплуатации Анатолием Дятловым. Он излагал свою версию событий на станции, она отличалась от традиционной... Это были эксплуатационники, они нам как бы родные. Совсем другое њ охранники, которые дежурили на станции. У них была иная реакция. Некоторые проклинали атомную энергетику и все, что с ней связано. Другие относились к случившемуся как к чему-то неотвратимому. Я видела людей, которые были в страшном отчаянии. И я старалась как-то компенсировать им ту пустоту, что возникла у них в душе. Не всегда это удавалось, но я старалась. Видела, как ждут писем и не получают их, и тогда я приносила цветы.

њ И после этого вы говорите людям, что счастливы, работая на Кольской АЭС?

њ Да. И отношусь к этому осознанно, потому что считаю, что у атомной энергетики современной России самое цивилизованное лицо. И что атомная энергетика достаточно безопасна, чтобы продолжать ее использовать.

њ Уезжая в клинику, вы представляли степень опасности?

њ Конечно. Пострадавшие являлись источниками излучений, и нам приходилось быть в "лепестках"...

њ Непривычно?

њ Почему? Здесь в "гермозоне" мы постоянно в них работаем. В 6-й клинике я сначала была в отделении реанимации, потом в палатах...

њ Почему именно на вас пал выбор?

њ Мне тогда было 26 лет. У меня была двухлетняя дочка, я взяла ее с собой в Москву. Почему именно я? Просто подбирали людей, которые так или иначе связаны с "гермозоной", знали правила радиационной безопасности. Были и такие, кто честно сказал: " Я боюсь", и они не поехали. Однажды я возвращалась с работы с одним из операторов. И он сказал, что никогда в жизни не отпустит жену убирать горшки "за ними". А если у нас случится такое? Если за вами никто не будет ухаживать? Тогда он промолчал, ничего не сказал. Сейчас он, наверное, забыл тот разговор њ большим начальником стал. У каждого из нас спросили: согласны или нет? Никого насильно туда не посылали...

њ Все уходили в 6-й клинике на ваших глазах?

њ Да. Ужасного было много. Случалось так, что те, кто умирал, и те, кто за ними ухаживал, учились в институтах в одних группах. Страшно это. Но даже когда ты ухаживаешь за чужим человеком, когда ты ему постоянно закапываешь облепиховое масло и выносишь горшки, то возникает какое-то родственное чувство.

њ Почему именно облепиховое масло?

њ А все слизистые оболочки сожжены...

њ Лучевые ожоги страшны...

њ Меня поразила там одна вещь: привыкание. То, что удивляло нас, никаких эмоций у врачей и медсестер подчас не вызывало њ они это видели постоянно. Очевидно, иначе и нельзя њ в такой клинике нужно быть хладнокровным.

њ Оставим тяжелые воспоминания... Расскажите о своих родителях...

њ Мой отец, Александр Егорович Сартин, работал на станции, пускал ее, участвовал в наладке и монтаже оборудования. Он был большим специалистом по циркуляционным насосам. Забавно, но его всегда выбирали делегатом разных партийных конференций, на которых он обязательно выступал и говорил все, что думал. Он ничего не боялся.

њ Естественно, ведь мало желающих идти на "ядерный остров", где стоят эти самые насосы, не так ли?

њ Конечно. Он много читал, и у него прекрасная память. На станции он был "трибуном", активно участвовал во всевозможных идеологических спорах.

њ Почему вы говорите в прошедшем времени?

њ Он ушел на пенсию, отошел от активной работы. В 91-м году он сказал мне, что те идеалы, которым он поклонялся всю жизнь, были и остаются для него святыми...

њ А когда он оказался здесь?

њ В 72-м году, когда пускали первый блок. Сюда со всей страны собирали лучших специалистов...

њ А мама?

њ И на Белоярке, и здесь она работала в отделе рабочего снабжения.

њ А старшая сестра?

њ Мы с ней окончили один вуз, один факультет.

њ Откуда у вас, у девчонок, такая страсть к технике?

њ Мы очень любили физику в школе. В 12 лет мы считали, что физика њ это самое интересное, что может быть.

њ В 12 лет надо влюбляться, но не в физику...

њ А мы жили ею!Никогда не забуду, как в "Доме книги" на Арбате мы толкались среди бородатых и усатых дяденек в отделе философии. Нам надо было понять, что такое вещество, материя и каковы ее формы. Мы и книги соответственно подбирали: по молекулярной физике, о философских проблемах физики, о Вселенной...

њ Но поступить на спецфакультет МВТУ было очень сложно, тем более что на девушек там посматривали косо...

њ Что было, то было. Но поступать мне было легко. Куда было сложно поступать, так это на физфак МГУ. Мы так и разделились: часть моих подруг поступала как раз туда.

њ Час от часу не легче! И вас много было таких?

њ Да. Мы учились в английской спецшколе, и была у нас учительница физики, которую мы запомнили на всю жизнь. На самом первом уроке физики она сказала так: "Изучим какой-то закон, а потом вы свои личные впечатления запишете в тетрадь". И я помню свою первую запись: "Да здравствует Ньютон и его первый закон!". Рядом с задачами и формулами я должна была написать о том, что я думаю в этот момент. Было необычно и очень интересно. А ведь нам было по 12 њ 13 лет! Я так думаю: это отпечаток того, что мы жили рядом с атомной станцией, и влияние родителей, конечно. Да и у моих подруг родители тоже работали на АЭС, один был главным инженером, а другой њ директором. Потом он сыграл определенную роль в моей судьбе. На Кольскую АЭС было очень трудно распределиться.

њ Значит, вы "по блату" на Кольскую?

њ Он меня спросил о том, куда я хотела бы поехать. Я назвала Кольскую АЭС. Он сказал, что поможет.

њ Да, странные времена, если "по блату" выпускники устраиваются в Заполярье и на атомную станцию...

њ Работа у меня была престижной њ ведь я была в элитарном цехе. Кто может отладить, испытать и пустить блок? Только специалисты высочайшего класса. Иное дело на эксплуатации: четко выполняй инструкцию, не нарушай. Это, конечно, важно, но совсем иное дело. В цехе наладки, испытаний и пуска њ все наши лучшие специалисты, и у меня появилась возможность перенимать их опыт, учиться у них.

њ Что больше всего запомнилось в первые месяцы работы?

њ Рождение Насти. Это был 84-й год, заканчивались предпусковые работы на четвертом блоке. Полным ходом шла наладка, горячая и холодная обкатка, подготовка к физпуску. Для меня все было впервые. Я сидела в одном помещении с начальниками смен, и многое в их работе стало для меня открытием њ сколько им всего нужно было делать и какая у них ответственность!

њ И таких молодых специалистов, как вы, много на станции?

њ Конечно. Я њ одна из многих. У нас работают из МЭИ, из других институтов. Правда, из МВТУ я была одна.

њ А сестра где работает?

њ Сначала в центральной лаборатории, потом в отделе. А сейчас семья уехала в Москву, так как сынишки выросли њ оба учатся в университете.

њ Лариса, вы хорошо знаете станцию. Такой вопрос: у вас четыре блока, внешне один похож на другой, но на самом деле њ они разные?

њ Очень! Прежде всего по металлу корпуса. Третий блок по металлу њ лучший. По качеству металла корпус намного превосходит и первый, и второй. Отжиг был проведен прекрасно! Четвертый њ самый ухоженный, он доведен до полной кондиции.

њ А первый и второй?

њ Они сделаны "потом и кровью", я бы так сказала. Тогда только учились строить атомные энергоблоки, и поэтому в них все наши поиски и ошибки, которые теперь приходится поправлять.

њ Только научились работать по-настоящему и њ "стоп!": новые блоки не строятся?

њ Благополучной Германии нужно восемь лет, чтобы построить один блок. Представляете, сколько сил и времени уйдет на это у нас? А ведь нашему первому осталось проработать пять с небольшим лет. Мы уже не успеваем заменять те мощности, которые выводятся из эксплуатации...

њ Лариса, а ваш муж чем занимается?

њ Мы с ним окончили одну кафедру. Андрей в тот год, когда я получала диплом, уже защитил диссертацию. Он занимался установками, которые летают в космосе.

њ Но на Кольской АЭС нет "летающих установок".

њ Зато есть стационарные, к которым нужно прикладывать руки и голову. Мой муж њ незаурядный человек. Он прекрасный теплофизик. Андрей работал на станции в отделе ядерной безопасности, был начальником отдела топлива и спектрометрии. Теперь он является генеральным представителем фирмы "Энергия" њ это дочерняя фирма "Электростали" њ в Мурманской области. Это топливо для ядерных установок.

њ К сожалению, это очень больной вопрос...

њ Да, из-за отсутствия топлива ядерный блок у нас стоит месяц! И даже если его завезут в ближайшие дни, то перегрузка будет идти минимум 20 дней.

њ Что самое интересное в нынешней работе?

њ Здесь очень интересные люди. Я вижу, что могу быть полезной им, и тем самым я служу своему делу. Поэтому считаю, что опять повезло. Вчера приезжали экологи из Норвегии. Я знаю, как они к нам относятся. И вдруг одна из них мне говорит, что теперь не боится нашей станции. Это победа, хотя и маленькая, но моя... Пусть этот эколог о нас стихи сочинять не будет, но хотя бы не боится. Значит, и дурного слова о нас не скажет...

њ С кем было тяжелее њ скандинавами, американцами или с японцами?

њ Трудно не было. Справлялась...

њ Они хуже вас знают станцию, а потому не могут вас загнать в тупик?

њ Есть такие вопросы, на которые я, конечно же, ответить не могу. Тогда прошу это сделать своих коллег по станции. Явной агрессии я не встречала ни разу. Может быть, потому, что я женщина. "Зеленые" более агрессивны, если встречаются с мужчинами.

њ Кто же у вас такой хитрый, который решил поставить на самый трудный участок њ работу с общественностью њ такую красивую женщину?

њ Не знаю... Официально моя должность называется "инженер группы внешних связей". Такие группы появились на атомных станциях сравнительно недавно. Я работаю в этой должности с 1989 года.

њ А с кем приятнее всего бывать?

њ Однажды у меня было восемь генералов. Обычно приезжают журналисты њ они тут же врассыпную, не докричишься, даже с микрофоном. А генералам сказала: "Там, где я!", и они выстроились в шеренгу и за мной. Потом мне рассказывали, что было очень забавно наблюдать, как впереди шагаю я, а за мной восемь мужчин в лампасах. Это была самая послушная команда...

њ Вы не собираетесь уезжать из Полярных Зорь?

њ На такой вопрос искренне отвечать трудно, так как не все зависит от меня. Одно могу сказать точно: в Канаду я не поеду.

њ Почему именно в Канаду?

њ Нас приглашают туда. Это, конечно, мужа зовут, а не меня. Следовательно, я должна бросить работу и сидеть дома, но это меня не устраивает. Съездить в Канаду отдохнуть, посмотреть на Ниагарский водопад њ с удовольствием, но не больше чем на пару недель. А потом появляется ностальгия, тоска по Родине...

њ Если вы принимаете какое-то решение, то вас трудно переубедить?

њ Пожалуй.

њ Вы њ счастливый человек?

њ Трудный вопрос. Но я отвечу "да", ведь сама выбирала свою судьбу.

Владимир ГУБАРЕВ.

Полярные Зори.

  00:04 11.12