Босяки примеряют кроссовки.

Ночлежка стала приметой нашей новой жизни.

СЛОВО "бомж" вошло в обиход незаметно и прочно. Вошло вместе с испитыми, дурно пахнущими и не по сезону одетыми мужчинами и женщинами неопределенного возраста, броуновски перемещающимися по городу в обнимку с набитыми старьем грязными пакетами. Число их за последние годы ощутимо увеличилось. Хотя на мой вопрос, сколько же их сейчас, ни один из работников социальных служб не смог дать даже приблизительного ответа. В годы моей школьной юности, при советской власти, то ли этих людей не было вовсе, то ли они по-другому выглядели, только пьеса Горького "На дне" воспринималась нами почти столь же отвлеченно, как "Слово о полку Игореве". Какой-то бродяга в живописных лохмотьях, театрально завывая, с пафосом восклицал: "Человек!.. Это звучит... гордо!" В "Современнике", правда, не завывали. Там Сатин - Евстигнеев просто и тихо произносил свой монолог. При этом совершенно неважным казался его социальный статус: это был Человек вообще. И в этом смысле он был ближе всем нам, чем костюмный герой тогдашнего МХАТа. Нынешняя жизнь сделала Сатина и его соседей по ночлежке нашими современниками.

Санитары Москвы.

ПОЛТОРА года назад по распоряжению мэра в Москве появились первые ночлежки. Они есть в каждом округе и рассчитаны на 30-40 человек. А две крупные - общегородские: Дом ночного пребывания "Люблино", где живут 160 человек, и Социальная гостиница "Марфино". В ней обитают сто счастливчиков. Добротное кирпичное двухэтажное здание бывшего детсада стоит в маленьком парке, обнесенном глухим высоким забором. С горьковской ночлежкой гостиницу объединяет лишь то, что спят обитатели "Марфино" на нарах. Вернее, на двухъярусных кроватях, в комнатах на четыре-шесть человек. Действует строгий режим - иначе невозможно. Прием страждущих - с 19 до 22-х часов. Отбой - в 23. Прежде чем попасть в гостиницу будущий жилец проходит дезобработку. Потом ежевечерне его будет осматривать врач. Раз в десять дней одежда бывшего бомжа "прожаривается", а самого его "просифонивают" в душе специальными средствами.

Утром жители "Марфино" расходятся кто куда, предварительно получив талон на одноразовое питание в соседней столовой. В месяц на питание одного человека Москва выделяет 330 рублей. Утром каждый желающий может проконсультироваться с социальным работником, юристом и психологом. Примерно так же, если судить по кино, действуют подобные заведения в Европе и Америке.

Конечно, сюда попадает лишь малая часть бездомных - только бывшие москвичи, и горьковского Луку сюда бы просто не пустили. Ведь ночлежки финансирует город. Львиную же долю бомжей составляют гастролеры со всего СНГ. Заботу о них должно было бы взять на себя правительство России. Считается, что ночлежки должны быть в каждом областном центре России. Увы, но не каждому городу это под силу. Польза от ночлежек и социальных гостиниц несомненная. Это своеобразные санитары города: меньше разносится инфекций (все постояльцы прикреплены к поликлинике, среди них выявляются больные туберкулезом и другими заболеваниями). В "Марфино" всем сделали прививки против дифтерита. Здешние обитатели уже не ночуют по подвалам и чердакам, создавая угрозу пожаров. И кроме того, у них появляется шанс выкарабкаться, начать нормальную жизнь.

А паспорт где?

ЭТО прекраснодушие, скажете вы, и отчасти будете правы. Конечно, выкарабкаться смогут единицы. Большинству ничего не светит. Девяносто процентов обитателей ночлежки - отсидевшие. Попавший в места заключения раньше автоматически терял прописку и жилье в столице. Теперь есть закон, по которому человеку после колонии обязаны вернуть жилплощадь. Шести постояльцам "Марфино" благодаря помощи юриста социальной гостиницы удалось обрести собственное жилье. Сложность, однако, в том, что у большинства "марфинцев" нет паспорта. "Форму номер девять", заменяющую паспорт справку, выдают всего на два месяца. Впрочем, чтобы ее получить, нужно оказаться в приемнике-распределителе.

- Главная проблема - отсутствие документов, - говорит директор "Марфино" Владимир Пурцеладзе. - Даже если кому-то из наших выделили ордер на комнату, он не сможет его получить, имея на руках "форму номер девять". На работу его тоже не возьмут - нужна уже шестимесячная регистрация. Получается замкнутый круг...

Сотрудники социальной гостиницы помогают оформлять пенсии, стариков и инвалидов через поликлинику устраивают в интернаты. Звонят в благотворительные организации, просят зимнюю одежду, обувь, медикаменты. Не так давно "Врачи без границ" прислали лекарства.

Пока я сижу в кабинете директора, звонит телефон и из Центра помощи заключенным обещают прислать медикаменты. "Ну вот подлечим их немножко", - сдержанно улыбнувшись, говорит Владимир Ревазович.

От сумы и от тюрьмы.

НАРОД тут очень разный. Когда в стране разрешили продавать квартиры, пристанища лишились многие одинокие, а потому беззащитные старики. В "Марфино" жил несчастный дед, которого (типичная история) силой заставили написать дарственную на квартиру, и он оказался на улице. Теперь у него есть хотя бы крыша над головой - работники социальной гостиницы устроили его в интернат.

Или другая история. Здесь живет юноша, которого выписал из квартиры родной брат. У него хоть есть шанс жениться, и вообще вся жизнь впереди (один работящий парень из "Марфино" недавно обзавелся семьей, и дела его пошли в гору).

Обитает в гостинице и бывший чемпион Москвы по шахматам - интеллигентный человек, который был осужден и потерял прописку. Кроме него - вот уж и вовсе знаменитость - в "Марфино" нашел пристанище и легендарный хоккеист нашей сборной, могучий армеец, самый забивающий защитник, обладавший фантастическим "щелчком" от синей линии. Жил в Москве, потерял квартиру... К счастью, ему теперь обещают работу с жильем.

Большинству же, увы, и впрямь податься некуда. Первоначально считалось, что здешние обитатели будут кантоваться в ночлежке всего месяц (пока им не оформят документы и они не получат положенное жилье). Но в нашей социальной и бюрократической трясине подобное абсолютно не реально. Поэтому многие живут в "Марфино" подолгу - не выгонять же их обратно на улицу! Правда, в недрах комитета социальной защиты существует идея строить дома для тех, кто твердо решил выкарабкаться.

Человек - это звучит.

В НАШЕЙ стране мало кто застрахован от участи бомжа. Как говорится, от тюрьмы и от сумы не зарекайся.

- Тем не менее, - говорит директор гостиницы, - отношение к бомжам на любых уровнях нашего общества крайне негативное. Поэтому отстаивать даже их законные права чрезвычайно трудно.

Для меня всегда было загадкой, почему Горький вложил свой программный монолог в уста "арестанта, шулера, вора", совсем не идеального Сатина. Но хочется, чтобы одну, самую простую фразу из сатинского монолога: "Хорошо это... чувствовать себя человеком" - мог бы произнести любой житель России. И совсем неважно, кто он - лауреат Нобелевской премии или обитатель ночлежки.

НАТАЛЬЯ ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА.

  00:04 19.11