Татьяна Набатникова: "Жить интереснее, чем писать...".

Татьяну Набатникову в Челябинске еще не успели забыть. В "застойные" восьмидесятые она была едва ли не самым ярким представителем поколения новых молодых прозаиков. По-моему, ни один номер "Литгазеты" не выходил без дискуссии (очень тогда были модны дискуссии) об этой новой литературе...

Потом Татьяна переехала в Москву (новый брак, новая жизнь), занималась там переводами с немецкого, а потом как будто исчезла с горизонта... Вышла из видимого и активного поля.

Встретила я ее в Москве, она живет там в уютной квартире в кирпичном доме (чем-то напоминающей ту, в которой они с Володей Курносенко жили в Челябинске). Дом стоит буквой "г", внутри - двор с детской песочницей и бабушками-старушками, очкастыми сплетницами в панамках и платочках, патриархально восседающими на лавочках.

Татьяна и сама стала бабушкой, внучке Алине она посвятила свой последний рассказ "Амазонка", пару лет назад опубликованный в журнале "Я сама". С тех пор Татьянина рука больше не тянется к перу. В этой жизни так много интересного, что интенсивно проживать ее куда веселее, чем это описывать...

Ужин с красным французским вином ("это принес Саша, поэтому оно должно быть очень хорошим"), на столе у нас сидит Алина, потом она перебирается на подоконник. Ей позволено все, как любимой кошке (хотя кошки и собачки в таком доме, конечно, существа абсолютно лишние и немыслимые). Алине не приходится к нам приставать, по-детски урывая крохи нашего взрослого внимания, она давно уже включила нас в свою игру, выдав нам по кукле, мы играем с Алиной и разговариваем. Татьяна показывает мне очень красивую, любовно изданную на русском языке "Бесконечную книгу" М. Энде. Она - автор перевода с немецкого. "На Страшном суде я предстану с этим переводом, а не со своей прозой", - говорит она.

- Татьяна, как вы сейчас относитесь к своей литературной славе восьмидесятых годов?

- Это было естественно и закономерно, но сейчас это даже не вспоминается.

- Было в другой жизни или этого... вообще не было?

- Знаете, лет восемь назад мы отдыхали в Коктебеле с одной московской семьей. А сейчас Сашу судьба свела с ними снова. У них загородный дом на Рублевском шоссе, два гектара земли. Дом, спортзал, бассейн, теннисный корт. Вилла на Лазурном берегу... И, как говорит мой Саша, они так высоко взлетели, что меня они просто не помнят. Вот эта забывчивость - так много событий в жизни произошло, люди вышли в такие слои атмосферы, что забыли все, что было до того: Коктебель, меня, многое другое - просто из экономии памяти. Я это очень хорошо понимаю.

- Сейчас ваше время?

- Я хорошо себя ощущаю. Не занимаю чужого места - только свое. И не выброшена на обочину. Мне всегда было хорошо. А что будет потом... Когда-то моя немецкая подруга снимала здесь в Москве фильм для Лейпцигского телевидения. Я помогала ей организовывать эти съемки. Получила первый большой гонорар - три тысячи марок. И сразу же отдала их в долг своему другу под проценты на год. Он начинал тогда свое дело. Время было такое, что долги обычно не возвращались... Тем не менее ко мне эти деньги вернулись. Сейчас я работаю менеджером по продажам "Лимба-пресс" Санкт-Петербургского издательства. С моим появлением продажи по Москве увеличились в два раза. Мы издаем некоммерческую литературу, например, в нашей "Мастер-серии" вышло уже восемь книг (Дмитрий Бакин, Ирина Поволоцкая, другие). Эта серия очень плохо продается. Нам никогда не догнать тех, кто торгует Марининой: один большой книжный магазин в Москве продает за месяц 5 тысяч ее книг... Вообще в книжном бизнесе работают очень интересные люди. Когда-то директором издательства "Малыш" был В.М. Майборода, а уже в наше время он организовал издательство "Кристина", прошел все стадии сурового вхождения в рынок (рэкет, обманы, грабежи). Он был мужчина крепкий, сильный, и дело у него шло очень хорошо. Он начал приобщать к нему свою дочку, хорошенькую такую девочку, выпускницу пединститута. Потом случилось несчастье, он разбился на машине, и дело перешло в руки этой двадцатидвухлетней девчонки... И вот однажды я прихожу к ней и вижу, как эта Кристина сидит за папиным столом, одной рукой вытирает слезы, а в другой руке у нее - телефонная трубка, она по-английски ведет какой-то деловой разговор. На столе перед ней - фотография отца... С тех пор прошло два года, Кристине удалось сохранить коллектив, расширить дело. Таких примеров очень много, я всегда радуюсь, когда молодому поколению сквозь слезы, через трудности и синяки удается чего-то достичь...

Современная жизнь подкидывает такие сюжеты, какие я никогда не смогла бы придумать.

Татьянин нынешний муж Саша живет самостоятельной жизнью. Догадываюсь, кем выбрана эта форма параллельного существования.

...За большим письменным столом я читаю последний рассказ Татьяны Набатниковой "Амазонка". По столу перед журнальными страницами ползает главная героиня рассказа Алина.

"В нашем амазонском роду передаются из поколения в поколение три заповеди: не выходить замуж по беременности, не брать деньги в долг и не попадать в экономическую зависимость от мужчины. Это и дает нам свободу. Ради нее мы без устали учимся всему, что попадается.

...Только теперь я понимаю, как уставала моя мать. Моя дочь действительно не подвела наш амазонский род и трех заповедей держится, хотя совсем по-иному, чем я. Не так оголтело. Не слышится стонов. Это дает мне надежду, что род наш продолжается...

Мужененавистничество нам приписывают лишь по незнанию сути вещей, ошибочно принимая за него нашу независимость. Так же далеки мы и от феминизма и молча берем свое там, где феминистки шумно требуют для себя чужого".

И, наконец, строки, посвященные Алине: "Младенца с темными, как нефть, глазами, наследницу моей бабушки и матери, моей дочери и всего нашего племени, я с первых месяцев приучаю ко всему, к чему ей предстоит быть нечувствительной: самой грубой пище и любому питью, холоду и солнцепеку, ушибам и падениям, чтобы ее сердце и ум не отвлекались от главного. Вот только что есть главное, ей придется узнавать самой, потому что никому из нас это до сих пор не открылось"...

В гости ходила Елена РАДЧЕНКО.

  00:04 26.05