Слово о полку Елены Николаевны .

Все началось с Ширвиндта. Александр Анатольевич

на встрече с московскими педагогами обмолвился:

моя учительница жива, и мы готовимся отметить

ее восьмидесятилетний юбилей. Решение пришло сразу: найти учительницу и рассказать ее словами о том,

какой был мальчик Ширвиндт много лет назад.

ВООБРАЖЕНИЕ рисовало старушку Божий одуванчик, сидящую на диване и предающуюся воспоминаниям старины далекой. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что моложавая женщина в длинном бальном платье, на шпильках, вышедшая мне навстречу на празднике Последнего звонка в обычной 26-й московской школе, и есть бывшая учительница артиста. Воображение оказалось совсем неправым: хоть сегодня ей и исполняется 80 лет, Елена Николаевна Домбек в этом году выпускает очередной одиннадцатый класс. Пятьдесят семь лет, не пропуская ни дня, занималась она тем, что пробуждала в своих замечательных учениках чувства добрые, что, вне всякого сомнения, завещал ей великий поэт, дата рождения с которым у нее счастливо и символично совпадают.

Долгие годы в Москве была известна педагогическая династия Агеевых. Отец њ основатель династии њ Николай Дмитриевич Агеев долго работал директором одной из московских школ, мама њ Елена Васильевна њ учительницей начальных классов. Жили под Москвой в Люблино и каждое утро ранней электричкой отправлялись в Москву. Фанатики, смешные люди, как будто не было и в то время занятий попрестижней и позначимей. Но для Агеевых, действительно, не было. Пошли по стопам родителей и дети: Лев, Дмитрий, Александра, Елена. Из общего строя выпадала Екатерина, которая закончила Военный институт иностранных языков. Но и той удалось поработать в Суворовском училище, прежде чем стать референтом-переводчиком и сопровождать в поездках Маресьева, маму Зои Космодемьянской, других выдающихся людей.

Все в семье были гуманитарии, а Елена решила нарушить семейную традицию. Весь выпускной класс ее школы поступал в университет, на химфак. Для девочки из Подмосковья испытание было трудным, и она его не прошла. Поступила на курсы при Менделеевском институте, потом њ на первый курс этого самого института, но учиться не пришлось: тяжело заболела мама, нужно было ее выхаживать и Леля два месяца вместо учебы провела у постели матери. Выходила, поставила на ноги, а потом подала заявление в городской потемкинский педагогический институт, перевелась на факультет русского языка и литературы.

Тут, за скобками, нужно сказать и о том, почему Леля не захотела быть химиком, и почему заболела мама. В 1937 году Николая Дмитриевича Агеева арестовали, объявили врагом народа и сослали на Колыму. Десять лет педагог-словесник мыл золото на приисках, хотя гораздо больше мог дать его, лелея в душах своих учеников золотые ростки интеллекта. В Москву отец так больше и не вернулся: через десять лет поселился в городе Покрове Владимирской области, работал снова учителем, умер и похоронен там же. А семья продолжала жить под Москвой, в полную меру принимая все, положенное детям "врага народа". Старшего брата Льва Николаевича не приняли в аспирантуру, хотя он был лучшим среди тех, кто сдавал экзамены, одну из сестер лишили золотой медали и поездки в Артек. 22 июня 1941 года диктор объявил: "Сегодня началась война", а она встала, собралась и отправилась в институт сдавать последний, государственный экзамен по русской литературе.

ЕЙ ДОСТАЛИСЬ тогда Николай Островский, Иван Сергеевич Тургенев и направление в одну из московских школ.

"Деточка, њ сказал директор школы юной учительнице, њ у нас все уехали в эвакуацию, устраивайся, как сможешь". Смогла она только уехать в маленький фабричный поселок, который назывался так же, как и фабрика "Мир хижинам". Туда, в Пензенскую область, получил назначение брат Лев, окончивший Московский областной педагогический институт, за ним отправились без всяких назначений и сестры њ Леля и Шура, которая к тому времени тоже успела стать учительницей начальных классов. Вскоре Шурочку призвали в армию, и через два года Леле пришлось самой выбираться в Московскую область. Сделать это было почти невозможно, но, по счастью, подруга ее мамы сумела организовать вызов. Приехав в Москву, Елена Николаевна сразу же нашла себе школу, 110-ю, в Мерзляковском переулке. Теперь этой школы нет, ее номер отдали другой, но тогда эта бывшая Флеровская гимназия в Мерзляковском переулке во многом определила и жизнь, и работу все еще молодой учительницы.

њ О, њ говорит Елена Николаевна, њ если бы вы знали, сколько для меня сделал тогдашний директор Иван Кузьмич Новиков, второй Макаренко, как его звали в Москве. Он был историком, замечательным педагогом и придирчивым наставником: всегда недоволен уроками, всегда считал, что нужно выкладываться еще больше, дать ученикам еще больше знаний, еще больше трудиться над их воспитанием. Сам он вел, кроме истории, очень интересный предмет, называемый "газета", и каждую неделю проводил в старших классах урок, который бы сегодня мы назвали политинформацией. Но политинформациями уроки Ивана Кузьмича не были њ это были удивительные уроки современной истории.

У ЧИТЕЛЯ в 110-й были опытные, солидные, молодых всего двое: Елена Николаевна и пришедшая вместе с ней учительница литературы. Елене Николаевне достался тогда весьма примечательный пятый класс: в этом классе учился ее будущий муж, но тогда она об этом не знала. Отличник Аркадий Домбек был в то время для нее обычным, не отличающимся от других. Доведя своих ребят до восьмого класса, она снова взяла пятый класс. На этот раз в ее классе учились Ширвиндт, сын Кагановича и другие ребята, ставшие потом известными всей стране. Но тогда они были всего-навсего пятиклашками.

Особенно Елене Николаевне нравился добрый, мягкий, очень воспитанный мальчик њ Саша Ширвиндт. Он играл на скрипке, был необычайно деликатным и внимательным. Время было трудное, послевоенное, а потому голодное. Саша уходил из школы вместе со всеми, а потом обязательно возвращался и всякий раз укладывал на край стола скромный сверточек. В сверточке были бутерброды, которые родители, очевидно, оставляли сыну. Он делился бутербродами с голодной учительницей, всегда стесняясь этого. Учительница и ученик дружат до сих пор. "Мы там с ребятами бумагу подписали, чтобы Елену Николаевну отметили, ведь она настоящий герой", њ сказал мне Александр Анатольевич. Впрочем, о наградах позже.

Школа в Мерзляковском была любимой, но ездить туда каждое утро было невыносимо тяжело. Поэтому через пять лет Елена Николаевна выбрала школу у Курского вокзала њ ближе к электричке. Взяла опять любимые пятые классы, довела их до восьмого и тут ее ждало удивительное приключение. Из соседней школы перевели в их женскую школу бандитский класс. Во всяком случае, так этот класс, несмотря на то, что там учились одни девочки, называли в прежней школе. В 334-й класс разделили на пять частей и раздали по разным классам. К Елене Николаевне попала ученица Ахмадулина.

Белла удивила свою наставницу первым же сочинением по "Слову о полку Игореве". Прочитав сочинение, Елена Николаевна вздохнула: "Интересно, у кого она все это списала?" Помыслить о том, что Белла написала сама, было трудно: откуда у этой юной девочки такие взрослые мысли, такое знание литературы и, самое главное, такие чувства, вызванные великим литературным памятником? Как говорит теперь сама Елена Николаевна, ей хватило ума и такта свои догадки не оглашать.

НАОБОРОТ, произнесла восторженную речь о том, как замечательна работа. А потом на школьном вечере њ Елена Николаевна всю жизнь организовывала в своих школах театральные коллективы, проводила поэтические вечера, таскала своих учеников по всем памятным местам, пела стихи под гитару даже на уроках њ Белла впервые выступила и прочла свои стихи. Так о том, что в их школе учится замечательная поэтесса, узнали все. Выпускное сочинение Ахмадулиной Елена Николаевна помнит наизусть, хотя в нем ровно 28 страниц. Впрочем, она хранит сочинения и рабочие тетради всех своих учеников. То-то они удивляются, когда спустя пару-тройку десятков лет она вдруг на встрече дарит своим ученикам их молодость. Встречи с молодостью бывают разными: и трогательно- умилительными, и заставляющими задуматься над тем, что же произошло, почему из романтической девочки выросла такая весьма прагматичная женщина. Впрочем, не будем об этом, прагматиков среди учеников Елены Николаевны мало, хотя людей достойных, талантливых и даже великих хватает. Ее ученики њ это и главный ученый секретарь РАН Н. Платэ, и дирижер Геннадий Рождественский, и актер Никита Подгорный, и еще много очень известных, очень уважаемых в обществе людей, которые стали теми, кем стали, благодаря своей учительнице, научившей их жить. Так по крайней мере они говорят сами. Говорят и благоговеют перед женщиной, которая открыла для них поэзию бытия, которая дала им с самого начала крепкие нравственные ориентиры в этой непростой жизни, требующей подчас и выдержки, и силы, и компромиссов, и отступлений, и даже предательства. Но они никогда и ни за что не предавали ни себя, ни свою наставницу. Но самый главный ее ученик, ее любовь, поддержка и верность на всю жизнь, конечно, муж. Аркадий Анатольевич Домбек.

Я угадала в этом седовласом человеке мужа Елены Николаевны по одному только жесту, когда он вынимал из чемоданчика ее туфли. Никогда раньше не подозревала, что обычные туфли из обычного чемоданчика можно вынимать с такой любовью к человеку, для которого ты это принес. Они женаты ровно 48 лет, с того самого дня, когда восемнадцатилетний студент МАТИ женился на своей бывшей учительнице, был за это изгнан из родного дома, но настоял на своем, потому что любил свою жену любовью, которую, наверное, даже Шекспир не смог бы воспеть так, как она того заслуживала.

Ведь у Шекспира Ромео и Джульетта погибли в самом расцвете своего романа, Домбеки прожили уже 48 лет, а это испытание великое. В том смысле, что на учительнице во все времена женились только самые отчаянные. Кому хочется из вечера в вечер наблюдать голову, склоненную над бесконечными тетрадками, жить интересами очередного "А" или "Б", отпускать жену в походы или даже сопровождать ее туда? Отчаянный он человек, Аркадий Анатольевич. Ровно сорок восемь лет прошло с того момента, когда он пришел в дом к Агеевым в одном лыжном костюмчике. Потом, через несколько лет, родители позвали обратно, смирившись с выбором сына. На торжественном семейном обеде у свекра и свекрови Елена Николаевна вела себя странно: сидела над тарелкой супа и роняла слезы в такт звучавшему по радио любимому полонезу Огинского. Было ей обидно и одновременно радостно, что семья восстановилась. Потом были долгие годы жизни в коммуналке с родителями мужа. Родные Аркадия Анатольевича в конце концов так полюбили ее, что считали: лучше Лели на свете нет никого. Всем она помощница и утешительница, всех лечит, выхаживает. Своих детей Бог не послал, родными детьми стали одиннадцать племянников.

С ЕМЬЯ всегда жила очень трудно. Сама Елена Николаевна давала частные уроки. По рублю в час. Директор школы шла на встречу и разрешила давать их в школе. Каждый день приходили десять учеников из разных школ и классов. Она радовалась, что так повезло, работа же была поистине изматывающей. Аркадий после окончания института мог идти в Академию наук, уже сдал кандидатский минимум и мог писать диссертацию, но выбрал завод и проработал там всю жизнь от технолога до заместителя директора. Особых капиталов так и не накопили. Как говорят коллеги њ бессребреники. Даже квартиру себе выбить не смогли: в конце концов обменяли две комнатки в коммунальной квартире на крошечную двухкомнатную квартиру, где и прожили всю жизнь. Туда, в эту квартирку, приходят погреться у их счастья и друзья, и родственники, и ученики Елены Николаевны. Аркадий Анатольевич для них не чужой, далеко не чужой человек. Одна характерная деталь: все учебные планы он переписывал начисто собственноручно, освобождая жене редкие минуты для отдыха.

30 лет из 57 Елена Николаевна Домбек работает в 26-й школе. Впрочем, точнее сказать њ живет в школе. Как говорят коллеги, она из тех удивительных российских учителей, которые живут действительно школой. 24 часа в сутки њ дети. Как они учатся, что будут учить, что выучат, как поправить их грамотность, куда повести на экскурсию, какие стихи прочитать, кого посоветовать из современных писателей, как подготовить к институтским экзаменам. Урок, стихи, высокая поэзия и проза, экскурсия, вечер, театральный спектакль, собственные песни, которые даже записывали на радио, собственные уроки, которые показывали по телевидению. Будничная жизнь изо дня в день. Говорят, шахтерам приходится трудней. В самом деле, что в этом необычного: всего-навсего каждый день с восьми утра до двенадцати ночи с детьми и школой.

Своему нынешнему одиннадцатому Елена Николаевна дала напоследок такое сочинение "Былое и думы". "Это по Герцену?" њ спросил кто-то из ее учеников. "Это о вас", њ ответила учительница. И они написали замечательные сочинения, значительная часть которых посвящена раздумьям о ее, Елены Николаевны, жизни. В том смысле, как оценить эту жизнь, какой посчитать њ удавшейся, прожитой зря или еще какой иной? Многие назвали эту жизнь героической. В героической жизни всегда есть герой. Так что теперь самое время поговорить о наградах.

У Елены Николаевны их две њ медаль за доблестный труд и к 850-летию Москвы. Звание "Заслуженного учителя" ей дали десять лет назад, к 70-летию. С трудом. Дескать, есть возрастной ценз. За звание то бились до последнего ученики, коллеги и директор школы Алла Евгеньевна Лузина. Теперь, через десять лет, к награде Елену Николаевну даже представлять боятся. Чиновники на городском уровне сказали: хватит и грамоты, еще Лужков поздравление пишет. Достойно и достаточно.

Может быть, и в самом деле достаточно. Только вот какая проблема: каждый год городской комитет ищет лучших учителей года. А в городе не хватает несколько тысяч учителей. Это чисто арифметически. О качестве уже не говорю. В педагоги идут не многие, не пользуется профессия учителя особым престижем. Да и денег получают московские учителя хоть и больше своих коллег в регионах, но тоже не Бог весть как много. О престиже учителя говорим много, для престижа этого делаем до обидного мало. Педагогом от Бога воздаем так же, как ремесленникам.

ОБ ОРДЕНЕ для учительницы, пятьдесят семь лет простоявшей у школьного стола, чиновники боятся даже заикнуться. Но разве не Героиня России эта женщина, которая всю жизнь отдала ее будущему и настоящему? Мне возражают: "У Домбек замечательные ученики? Но это ей просто повезло". Может быть, и повезло, но сколько мы знаем примеров, когда бездарные учителя из гениев делали бездарей и губили творческие души формализмом и начетничеством? История про учителя, проработавшего честно, самоотверженно и праведно всю свою жизнь и даже больше отведенного на работу срока, проста и буднична. Но именно будничными и бывают обычно значительные гражданские подвиги. Но от простоты своей и будничности подвигами они быть не перестают. А потому награда должна найти героя. По справедливости, по совести, по преклонению перед великим подвигом человека, отдавшего себя служению Родине. Не учителя года, но учителя века.

Уважаемый Борис Николаевич, вы даете геройские звезды космонавтам, военным, артистам, ученым. Начните хорошую традицию отмечать самой высокой наградой педагогов, которые учат тех, чьи подвиги потом вы отмечаете высокими правительственными наградами. Об этом вас просят пятнадцать тысяч учеников Елены Николаевны Домбек, "Российская газета" и Россия. Тем более что это будет награда не только Елене Николаевне, но и педагогической династии Агеевых, а также всем российским учителям.

Виктория МОЛОДЦОВА.

  00:04 06.06