За ценой не постояли.

- Не было беглецов и дезертиров. Свой долг выполнили на "пять" с плюсом. От и до. А вот сегодня государство свой долг отдавать не спешит, - рефреном звучит в рассказах ликвидаторов. Они немногословны, говорят незатейливо, называют только цифры и факты, их речь не изобилует эпитетами и цветистыми оборотами. Они были "там", у излучающего смертельные флюиды разрушенного реактора четвертого блока Чернобыльской АЭС. И этим все сказано. Не сегодня подмечено: люди, пережившие и поборовшие опасность, не любят об этом распространяться, тем более - кричать на всех перекрестках. После их подвига выросло целое поколение молодых. И оно должно знать, кто обуздал смерть и какой ценой.

Дмитрий Васильевич Соколов:

Посеял вдруг наш мирный атом

Угрозу смерти над Землей.

Хоть нет числа различным датам,

Но эту помним мы с тобой.

- Сегодня я в отставке в звании полковника. В ту роковую дату также был полковником, главным инженером в/ч 74939 войск противовоздушной обороны. Наша часть дислоцировалась в 7-8 километрах от Чернобыльской АЭС.

Это был радиоцентр дальней связи. Взрыв на станции был слышен, как хлопок. На него никто не обратил внимания.

Хлопнуло, ну и ладно. А утром командир нашей части полковник В.Ф. Мусиец издал приказ: из расположения части не выходить, на четвертом блоке авария.

И уже 27 апреля на железнодорожную станцию Янов, что рядом с Припятью, начали поступать эшелоны со свинцовыми болванками. Наших бойцов, как минимум роту, "бросили" на погрузку в машины этих самых болванок.

Работали посменно. Мне тоже пришлось поворочать пятидесятикилограммовые чушки. Сами понимаете, для каждого бойца важен пример командира: "делай, как я".

У кинотеатра "Прометей" грунтовую площадку использовали для посадки вертолетов и загрузки в них мешков с песком. Затем свинцовые чушки и песок сбрасывали в разрушенный реактор. Когда уровень радиации стал опасно высоким, площадку перенесли километров на десять дальше от блока.

Разгрузкой-погрузкой личный состав части занимался два дня. Двадцать девятого нас эвакуировали. Офицерский городок, семьи военнослужащих эвакуировали сразу после аварии, 27 апреля, в городок Лютеж. Разместили и гражданских, и военных в казарме войсковой части: на втором этаже - женщины и дети, на третьем - военные.

Всего было эвакуировано 950 членов семей военнослужащих, обслуга, промышленники, около 280 офицеров и 400 солдат. Все имущество осталось в офицерском городке, так как нас предупредили, что оставляем городок всего на несколько дней. Кстати сказать, подразделения гражданской обороны заработали только на седьмой день после аварии...

Для перевозки гражданских лиц Киевское высшее инженерное радиотехническое училище (КВИРТУ) выделило автобусы для эвакуации личного состава - крытые ЗИЛы.

Нашу часть эвакуировали, но оставили караул и группу контроля радиационной обстановки до седьмого мая. Так уж получилось, что все приборы дозиметрического контроля нашей войсковой части еще до взрыва сдали на поверку. Пришлось "заимствовать" в местной школе.

Уже после я приезжал эвакуировать секреты, оружие, боеприпасы, подсобное хозяйство, тыловые склады.

Однажды зашел в свою уже брошенную квартиру. По ней гулял сквозняк. Стало не по себе. Наверное, психологическое и физическое напряжение сказывалось. Я вдруг заметил, что кто-то за мной наблюдает из глубины комнат. Шагнул навстречу - оказалось, это мое отражение в полированной дверце платяного шкафа.

Конечно, очень многие "нахватались" лишних рентген из-за безалаберного отношения и несоблюдения элементарных правил, инструкций. Например, строго-настрого запрещалось есть какие-либо овощи или фрукты в загрязненной зоне. Ели. За это платили здоровьем, иногда жизнью.

Из того, пятнадцатилетней давности, времени возвращаюсь к современности. В 1997 году моя жена обратилась к Валентину Георгиевичу Карпову (сегодня заместитель председателя комиссии по радиационной безопасности населения администрации Рязанской области) с просьбой обменять ее украинское удостоверение эвакуированного из зоны отчуждения Чернобыльской АЭС на российское. Что и было сделано без проволочек. А на Сахалине у дочери и внучки, которые были вместе со мной во время аварии, документы по сей день не заменили, хотя в местном собесе они пользуются всеми льготами...

За мужество и самоотверженные действия, проявленные при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, Дмитрий Васильевич Соколов награжден орденом Красной Звезды.

Игорь Викторович Кузин:

И в той игре без правил Печальный есть секрет - Здесь каждый жизнь поставил, А выигравших нет.

- Нас послали на ликвидацию аварии в составе всесоюзного объединения "Спецстрой" (Днепровское специализированное управление). Я водил самосвал.

Организация располагалась в речном порту г.Чернобыля.

Это одиннадцать километров от электростанции. Собрали нас - кого через военкомат, кого от предприятий. Брали специалистов: экскаваторщиков, бульдозеристов, крановщиков, водителей, плотников-бетонщиков и только тех, у кого не менее двух детей, несудимых, здоровых.

24 июня 1986 года мы приступили к работе, 16 сентября закончили ее. Она заключалась в следующем:

обеспечить фронт работ машинам под названием "Касагранда" и "СВД". Эти машины копали ров до 40 метров глубиной вокруг ЧАЭС. В ров закачивали бетонит - смесь бетона с глиной, чтобы радиационные стоки не попали в Киевское водохранилище. Получилось огромное радиоактивное болото.

Работали по 12 часов в сутки, по два человека на машине ЗИЛ-130. Более половины рязанцев, которые были с "Гидроспецстроя", уже умерли. Из трех человек, откомандированных от РПАП-2, двое - Ефимкин и Никитин - тоже умерли и посмертно награждены орденом Мужества.

Мой сменщик из Борок умер в 1987 или 1988 году.

Чтобы контролировать здоровье, у нас брали кровь на анализ по определенной схеме, давали таблетки калиййодита. Если показатель лейкоцитов не соответствовал норме, отправляли домой.

Не "нахватать" дозу было, наверное, невозможно.

Такой пример. Мы приходили со смены, разувались, и от кучи обуви фон оказывался выше, чем от реактора.

Дозиметрический контроль велся "с потолка". Все данные были засекречены. Кормили "на убой" заграничными продуктами.

На ликвидации аварии видел премьера тогдашнего Правительства СССР Н.И. Рыжкова и академика В.А. Легасова.

Сейчас у меня вторая группа инвалидности. До 1991 года у нас было 16 инвалидов. Когда в 1991 году вышел новый "чернобыльский" закон, их количество увеличилось до 1500. А вообще-то я самый первый ликвидатор, который попал в больницу. Мне очень помогла Нэлли Александровна Зяблова - сотрудница облиспокома, она работала с архивом. Здорово помогает Валентин Георгиевич Карпов...

Орден Мужества И.В. Кузин получил в 1997 году.

Этому способствовал В.Ф. Боборыкин, председатель правления Рязанской областной организации инвалидов "Союз "Чернобыль" России.

Михаил Александрович Голубев:

Чернобыльская зона, Как черная дыра, Бригад и батальонов Без счету вобрала.

- О том, что случилось, узнал из прессы. Получил повестку из военкомата 25 или 26 августа. Позвонили на работу на радиозавод. Мы, будущие ликвидаторы, сдали кровь на анализ в 8-й поликлинике, и нас повезли на пересыльный пункт в Железнодорожном районе Рязани.

В течение того же дня прошли медкомиссию. На вечер - повестка: прибыть в Советский военкомат. Майор провел инструктаж. Затем Железнодорожный пересыльный пункт.

Погрузили в автобус и в ночь - в сторону Курска. В Курске выдали спецодежду, сапоги, противогаз, респиратор. Повезли на поезде в отдельном вагоне на Киев. Потом - в Чернобыль. В какой-то деревне стояли лагерем. Дорога до места работы занимала минут тридцать. Первое время выполняли различные хозработы.

Затем на пункте усиленной санитарной обработки мыли "зараженные" машины. Поначалу были респираторы, потом кончились. Клянчили у гражданских водителей, машины которых мыли. Бывал голодным: мне "повезло" - работал в ночь, от голода иногда живот к спине прилипал. Хотел бы обратить внимание вот на какой момент: много лишнего говорили и писали, что, мол, мы, ликвидаторы, там, в зоне, водку пили. Ничего подобного. Это ложь.

Дисциплина была жесткой. Один выпил - лишили прав, льгот и отправили восвояси.

Миксеры-бетоновозы работали круглые сутки. В начале октября по ночам подмораживало; пистолеты, из которых мыли машины, замерзали. Но мыли на совесть. Если машина после "помывки" не проходила контроль, "фонила", возвращали нам, и мы снова мыли. Особенно мучили рессоры - в щели-то не пролезешь.

Жили в летних палатках по девять человек. В них тоже был повышенный фон. Даже землю приходилось снимать на штык и выбрасывать...

Своей души, Россия,

Ты к ним не остуди.

Тех, кто теряет силы,

Смотри не прогляди.

В результате аварии на ЧАЭС во внешнюю среду поступило 50 млн. Ки различных радионуклидов - в 2,5 раза больше, чем при аварии на ПО "Маяк" в 1957 г.; выброшено несколько миллионов кубических метров радиоактивных газов, что во много раз превысило выброс от ядерных взрывов над Хиросимой и Нагасаки. И нужно еще при жизни ликвидаторов последствий аварии по высшей мерке оценить их подвиг.

Автор четверостиший-эпиграфов - воронежский поэт А.Н. Латуско.

Александр Горюнов.

  00:04 26.04