Ламбада для нищих духом.

"Ночь игуаны" в Театре им. Вахтангова.

ФРИВОЛЬНЫЙ, почти кафешантанный дух нового спектакля Театра им. Вахтангова, разменявшего на днях свой девятый десяток, совсем не к лицу его почтенным сединам. Седины сединам рознь, мог бы мне отпарировать какой-нибудь вахтанговский почитатель и напомнить о буффонадных традициях театра - "Принцессе Турандот" и "Мадемуазель Нитуш". И был бы прав, если бы не Теннесси Уильямс, ставший объектом необычайных метаморфоз, которые произвел над ним режиссер спектакля "Ночь игуаны" Сергей Яшин.

Прежде всего режиссер счел, что публика не выдержит сложных символических мотивов уильямсовской пьесы. Сложность - вот настоящее пугало для современного театра, который к чему ни прикоснется, все делает грубым и простым. Герой Уильямса - бывший пастор выброшен судьбой к самой кромке океана, в затерянную мексиканскую гостиницу, за пределы "цивилизованного" мира, за стены церкви, где он служил долгие годы, на грань самой жизни, где утрачены последние опоры. Экзотика и фантастические пейзажи - истинная страсть этого убегающего от самого себя человека. Сергей Яшин вместе с художником Еленой Качелаевой соорудили на сцене многоцветные джунгли и бамбуковое строение как в сказке про Маугли. В нехитро устроенных кульминационных местах, когда герой собирается топиться или когда между ним и бродячей художницей Ханной зарождается светлое чувство, "джунгли" возбужденно шевелятся, усиливая общую "эротическую" атмосферу спектакля.

Яшин пытается заворожить зрителя мексиканским пейзажем. Он обнажает женщинам животы, предлагает им танцевать ламбаду, а когда им становится одиноко, к ним присоединяются горячие мексиканские мачо, фрустрированые американские мужчины, сломленные судьбой, и вдохновенные поэты, давно живущие в экзотическом мире своего воображения. Все шевелят бедрами с большим энтузиазмом. Все танцуют ламбаду!

Так что, поговорили немного, и - танец! Чтобы публика-дура не успела соскучиться. Свет на лианах пульсирует как на дискотеке, джунгли подрагивают в эротических конвульсиях, и ничто не сигнализирует о том, что перед нами один из самых парадоксальных и сложных авторов ХХ века. Как говорит одна из героинь этой пьесы, странная целомудренная искусительница Ханна: "Все просто только для нищих духом".

Евгений Князев (Шеннон) конвульсивно кривит рот, пытаясь убедить нас в том, что его герой Шеннон и вправду находится на грани жизни и смерти. Актриса Нонна Гришаева (Ханна) попадает из огня да в полымя - из патетических монологов о Христе и любви к разнузданным танцам с мачо. Ее дедушка Джонатан (Александр Граве) путает предсмертные конвульсии с зажигательным трясением ламбады. Немецкая компания (Александр Галевский, Агнесса Петерсон, Елена Мельникова и Олег Макаров) изображает сцены из фильма Висконти "Гибель богов", ну а "хрустальная Турандот" Марина Есипенко в роли Мэксин Фолк - само воплощение духа ламбады, этакая хозяйка гостиницы, немного подернутая тленом психоанализа, но от этого не менее томная и эротичная.

И все же, усилия Вахтанговского театра по превращению Уильямса в Гольдони не так уж бессмысленны. Уильямс становится одним из самых актуальных театральных авторов эпохи, которая ищет своих новых героев в мире без героев, подавленном тотальным потреблением и духом "желтого дьявола". Что такое стойкость и подавленные неврозы, что такое достоинство, может ли слабость противостоять силовым потокам эпохи, возможна ли любовь там, где человек почти утратил смысл своего существования? Все эти вопросы вновь начинают отзываться в сознании, вызывая к жизни все новые постановки Уильямса.

Горько лишь сознавать, что и этого автора коснулся дух общего огрубления театрального языка, дух ламбады, проникший на все подмостки и, кажется, в сами головы людей театра.

Алена КАРАСЬ.

  00:04 20.12