Увидеть Грозный и умереть.

Большой энциклопедический словарь, 1991:

Грозный - город с 1870. Столица Чечено-Ингушской АССР. 401 тысяча жителей (1989). Железнодорожная станция. Центр нефтедобывающего района. Нефтеперерабатывающая, нефтехимическая и химическая, пищевая промышленность, машиностроение. 3 вуза. 3 театра. Музеи - краеведческий, изобразительных искусств.

Словарь "ОГ" времен второй чеченской войны, 1999:

На сегодня в Грозном осталось по различным данным от 10 до 40 тысяч жителей. Разрушено до 80% жилого фонда. Полностью уничтожены Национальная библиотека, Республиканская детская, Республиканская научно-медицинская, Центральная научно-техническая, все вузовские книгохранилища, библиотеки всех НИИ. Из 30 городских библиотек уцелели лишь несколько на окраинах. Разрушены здания университета, нефтяного и педагогического институтов. Погибло более 80% документов Национального архива, утрачены почти все документы ведомственных архивов.

Легко рушить то, что не сам строил.

"КОРИДОР", оставленный грозненцам для того, чтобы успеть спастись, - на северо-западной окраине. Сам город, неуклюже построенный, растянулся километров на 40. Так что с другого конца, из района Черноречье, до "коридора" дойти можно лишь теоретически. Мимо "грозненского моря", через автовокзал и площадь Минутка, по проспектам Ленина и Победы, мимо Центрального рынка, драмтеатра, Дома печати, по Старопромысловскому шоссе...

Названия из той, прежней жизни. Когда под Новый год на площади Ленина сооружали огромную - с трехэтажный дом - мохнатую елку, сколоченную из сотен кривобоких елочек, завезенных из России. А рядом, в переулке, за крашеным забором - бюстик генералу Ермолову, основателю крепости Грозная и покорителю Кавказа (если, подтянувшись, заглянуть за забор, на земле увидишь несколько копий-клонов Ермолова: регулярно по ночам бюст взрывали, а с утра на постаменте уже стоял новый). Тут же, в двух шагах, букинистический магазин, где на полках, перебирая старые корешки, можно было найти, если повезет, - ну, не "Кортик", конечно, а хотя бы "Хаджи-Мурата". А потом на базар, где в феврале появлялась первая черемша и от всех прохожих нещадно разило диким чесноком. А потом наступал май, и поспевала черешня. И с утра из окна был виден снег на горных вершинах...

Грозный - в той, прежней жизни - пыльно-знойный, плодово-ягодный, русско-чечено-ингушско-армяно-еврейский. Грозненцев - еще чуть-чуть - не останется вовсе. Лишь штампик в паспорте и шрамы в памяти. Владимир УМНОВ, место рождения - г. Грозный.

Во дворах земля поднялась от могил.

МЕНЯ зовут Исмаил, когда-то я был милиционером. Я вышел из Грозного в субботу, 11 декабря, через "северный коридор". Вместе со мной вышли человек двести, но в Грозном еще остались люди.

Что творится сейчас в нашем городе, описать невозможно, это надо видеть. Нет ни света, ни газа, грязь и холод. Всюду боевики, по которым можно изучать население земного шара. Я видел всех: от негров до шотландцев - я не шучу, поверь, мне не до шуток. Мирных жителей в городе немного, это в основном те, у кого нет родных и кому некуда идти. И, конечно, старики. Детей практически не осталось, еще несколько месяцев назад родители начали увозить их куда глаза глядят.

Когда-то наш город был очень зеленым, теперь деревьев почти не осталось. Мы рубили их в перерывах между бомбежками, а потом готовили пищу на кострах. Костры разводили прямо во дворах, заодно и грелись.

Что ели? Да все что могли раздобыть! Взламывали двери брошенных квартир и шарили по кухням и кладовкам. Но не всегда приходилось двери ломать: многие, уезжая, дверей не запирали и оставляли прямо на столе еду - в основном консервы, варенья, соленья, муку и крупы. Часто оставляли и выпивку, чему мы особенно радовались.

Я хотел бы сказать о политике. Я е ненавижу. Ненавижу боевиков, поломавших всем нам жизнь, арабов, изнасиловавших сестру моей жены, Масхадова, обманувшего наши надежды, федералов, три года назад бросивших нас на произвол судьбы. Москва сама сдавала Масхадову тех, кто сотрудничал с федералами. Мне никогда не забыть убийство 20 чеченцев, которых боевики замуровали в бетон.

Ты спрашиваешь, куда я пойду из Знаменского? - никуда. Идти мне некуда. Моя жена - русская, после того, что сделали с ее сестрой, в ней что-то надломилось, и она уехала к родным в Россию.

Я оставался в Грозном из-за старой матери. Несколько дней назад она умерла, и мы похоронили ее прямо во дворе. Там несколько таких могил. Свидетельство очевидца записал Бахтияр АХМЕДХАНОВ.

ВЛАДИМИР УМНОВ, БАХТИЯР АХМЕДХАНОВ.

  00:04 16.12