Генерал Вольф: Катарина Витт не была нашим агентом.

Николай Долгополов.

ГЕНЕРАЛ Маркус Вольф - личность легендарная. Больше трех десятилетий руководил он внешней разведкой Германской Демократической Республики. И добился фантастических успехов. Недавно генерал побывал в Москве. Обычно не очень склонный к откровениям, на этот раз Маркус Вольф разговорился. Да, ему было о чем вспомнить после 80-летия, отпразднованного вместе с московскими друзьями.

- Генерал, хорошо известно, что среди ваших агентов-нелегалов, работавших и в ФРГ, да и по всему миру, было немало женщин. Одна из наиболее прославившихся - Габриэла Гаст. Правда ли, что ее, гражданку Германии, члена партии ХДС, завербовали именно ваши ребята-красавцы? Вы ведь часто пользовались таким приемом? Молодые и крепкие офицеры разведки из ГДР были грозой стареющих и одиноких секретарш, трудившихся в офисах высокопоставленных западногерманских политиков.

- Это трафарет, который приклеили нашей разведке на Западе. Бывало по-разному. Иногда действительно определенную роль играли и личные взаимоотношения. И вербовку Габриэлы Гаст, по-моему, провели таким образом.

- Гаст стала вашим агентом и по совместительству одним из лучших аналитиков БНД - западногерманской разведки.

- Поймите, в ее будущем развитии как нашего агента, в готовности Габриэлы работать на нас, в ее последующем внедрении в руководство БНД метод вербовки существенной роли уже не играл. Она оказалась способной и исключительно амбициозной - употребляю это слово без всякого негативного оттенка.

- А как вы все-таки ее отыскали?

- Габриэла из крайне религиозной семьи христианских демократов. Приехала в университет Карл-Маркс-Штадта работать над темой о правах женщины в ГДР. Ей оказали помощь.

- Уже зная, что привлекут в ваше ведомство?

- Сначала с ней установили хороший психологический контакт. Помогли получить материалы для ее научной работы. В тамошнем окружном управлении ребята были активные. Наверное, они просматривали немало кандидатов и кандидаток. Остановились на Гаст. Еще до окончания ее учебы в Западной Германии она работала с нами на политической и идеологической основе.

- А если отвлечься на минутку от Габриэлы. Обычно вы, наверное, платили своим агентам?

- Очень по-разному. В основном к нам шли на идейной основе. Но я придерживался принципа: человек трудится помимо своей работы, тратит на это силы и время, рискует. Значит, он должен за это что-то иметь. Но тут возникал вопрос, а сколько же расходов он сможет прикрыть? Серьезный вопрос безопасности. И не с самого начала, а с годов 60-х или с начала 70-х мы завели систему личных счетов, не раскрывая, понятно, наших агентов. Часть они получали в марках ГДР. Мало ли что могло случиться. Вдруг вынужденный вывод из другой страны. Или возвращение в случае ареста. Они должны были понимать, что мы поддержим их и морально, и материально. У работавших за границей достаточно долго в ГДР росли солидные счета. Иногда мы выплачивали валюту, тоже соблюдая меры безопасности: фамилия получателя не указывалась. Только номер. Но и этот номер, этот бюрократизм, проявленный нашим министерством госбезопасности, тоже сыграл свою отрицательную роль. После событий 90-го года некоторые из наших агентов были все же установлены и именно из-за номера...

- Увлекшись финансовыми проблемами, мы позабыли про вашу Габриэлу Гаст. Итак, она начала работать на разведку ГДР.

- Она вернулась в Мюнхен. И мы подсказали ей, с кем из преподавателей надо бы пообщаться.

- Они что - тоже были вашими агентами?

- Да нет. Мы хотели, чтобы ее серьезные научные работы писались под опекой известных ученых. Тех, кто мог бы рекомендовать ее после университета в МИД. В Мюнхене преподавал профессор, автор многих книг. В общем, к нему Габриэла и обратилась. А профессор подсказывал не только талантливой студентке, но и БНД. По его рекомендации приглашали на аналитическую работу в западногерманскую разведку.

- По-русски говорят: "подыскивал кадры".

- Вот-вот. В БНД женщин в ту пору почти не брали. А Габриэла уже успела написать солидную диссертацию по Восточной Германии и отзыв видного профессора был очень кстати. Так Гаст попала в школу БНД. А все остальное - результат ее личных качеств, способностей, опять же, и амбициозности.

- Гаст была советником канцлера Коля?

- Нет-нет. Она работала в БНД в разных отделах, больше по линии информации и ее анализа. Получала данные из разных отделов, но мы, естественно, ориентировали ее на все то, что ближе к нам, к Советскому Союзу, к другим странам Варшавского Договора. И она исключительно грамотно и толково делала анализы на эти темы. Для БНД и для нас тоже. В БНД есть представительство при канцлере, тогда оно находилось в Бонне. Его работники готовят информацию, поступающую из БНД, уже непосредственно для канцлера.

- Тогда им был Коль?

- Он получал подготовленные Гаст информационные сводки. Да, она определенное время этим занималась. И из всех женщин-сотрудниц БНД у нашей Габриэлы был самый высокий чин, соответствующий начальнику отдела министерства.

- Хорошо известно, что арестовали эту даму-суперагента лишь после падения ГДР.

- Давайте расскажу о женщине, но не завербованной, а нашей разведчице, внедренной в Западную Германию с использованием двойниковой биографии.

- Что это такое?

- Биографии другого человека. Она приняла биографию западноберлинской гражданки.

- Каким образом можно взять обличье другого человека, если он жив?

- У той женщины было психическое заболевание. Она все время находилась под контролем. Профессия двойниковой дамы - парикмахер. Это не слишком подходило, и мы использовали легенду, объясняющую, почему она не может продолжать эту работу. Начинала исключительно скромно, с позиции секретарши страховой компании. Звали ее Иоханна. Потом переехала в Гамбург. По нашему указанию дала в боннской газете объявления, что ищет пост секретарши. К тому времени уже обладала соответствующей квалификацией. Получила несколько писем-предложений, в том числе, бывают же совершенно невероятные совпадения, от уже внедренного нашего же источника по имени Вильям. Он, естественно, и не догадывался, кто она, а Иоханна не могла предполагать, кто же на самом деле Вильям. Вот уж угораздило! Нас это никак не обрадовало, и возникла задача как-то их развести. Пришлось мне лично проводить с ней встречу. После этого Иоханна ушла от Вильяма и поступила к генеральному секретарю партии Свободных демократов. Они тогда были социал-демократами под эгидой Вилли Брандта и проводили так называемую новую восточную политику. А после смерти этого генерального секретаря она попала к севшему на его место. И уж этот человек занял высокий пост в большой европейской политике. Так наша Иоханна стала частенько наведываться в Брюссель. Представляете, какие это открывало нам возможности?

- Еще бы!

- Затем ее шеф сделался министром экономики ФРГ. И она была при нем не просто секретаршей. Ее пост я бы по-русски обозначил как помощница министра, который одновременно находился и в главном руководстве партии Свободных демократов. Какой путь пройден - от парикмахерши до высшего руководства. Левая или правая рука министра и одного из руководителей правительственной партии!

- Позвольте спросить: отношения у этой пары оставались чисто платонические или зашло чуть подальше?

- Сугубо деловые, но через какой-то период времени он предложил ей перейти на "ты". На Западе это кое-что значит. Она познакомилась с его семьей, общалась с женой министра. Иоханна умела себя подать.

- И как же сложилась ее судьба?

- Получилась так, что, возвращаясь с явки из Рима в Берлин, она забыла в такси сумку - а в ней фальшивые документы с ее фотографиями. И мы долго взвешивали, как быть: идти на риск, оставлять ее там или нет? Иоханна уже 20 лет проработала на Западе...

- 20? В каком же это было году?

- В 1985-м. У нас в это время произошло несколько других провалов, и, хотя она могла еще работать, я все же решил - хватит. Мы ее отозвали и устроили в небольшом городке возле Берлина. Случайно оказалось, что рядом с моей дачей. Естественно, я знал Иоханну. А после того, как все закончилось, ее и меня привлекли к суду: у нее судебный процесс и у меня тоже. Иногда она обращалась ко мне, и у нас сложились дружеские отношения.

- Вы одним из первых предупреждали о грядущем крахе социализма. И все-таки чего бы вы не делали, зная, как все обернется?

- Я бы не отнес этот ваш вопрос к своей разведывательной службе. За то, что мы делали, можно отвечать, это можно в полной мере отстаивать. Конечно, допускались ошибки, нормальные, человеческие. Нет спецслужбы, где бы без них обходились. Но крупных, я думаю, не было. Разведку, которую я возглавлял, на Западе считали одной из самых успешных в мире. Мне запомнился документальный фильм, где один из работников ЦРУ признается: "Да, они были лучше нас. Однако финальную игру все же проиграли".

- Можно ли было избежать такого финала? Или он был исторически предрешен?

- Исторически предназначен... Но не в том, что касается деятельности разведки - тут ни в коей мере. Нельзя, по-моему, винить ни советскую, ни нашу разведки в этом уходе от социалистической системы. Тут глубокие политические причины. Мы только называли систему, которой служили, социалистической. Но во многих отношениях она далеко не дотягивала до тех идеалов социализма, в которые верили мои родители и которые мы считали своим. Если говорить о внутрипартийной системе, то мы назубок выучили все постулаты демократического централизма. Но что у нас было всю мою сознательную жизнь, не говоря уже о временах Сталина? Никакого демократизма внутри партии. Все вопросы решались сверху, никого не спрашивая. А экономическая система - чисто административная. Какой социализм? Требовались глубокие перемены на демократических началах. И мое твердое убеждение - они могли быть чисто демократическими. Но их не было. В то же время на Западе существует заученное трафаретное представление о жизни в СССР, особенно довоенной: сплошные репрессии и ужасы.

- Но вы же сами прожили у нас больше десятка лет. Ваша семья бежала от фашизма, и с 1934-го вы твердо, больше чем на полтора десятка лет, обосновались в Москве. Вам ли не знать, что тогда творилось.

- Жизнь была очень противоречива. Мы жили, как любая молодежь. У меня столько друзей на Арбате, где в одном из переулочков была наша квартира. Может, повезло со школой - 110-я в Мерзляковском переулке около Никитских ворот. Теперь там, если не ошибаюсь, музыкальное училище. Вот где царил культ - но культуры. Всеобщая атмосфера образованности. Нам преподавали не только русскую, но и мировую литературу на высоком уровне. На Западе этого не понимают, хотя до таких высот не поднимались. Уверены, будто мы росли в узких рамках курса ВКП (б) и сталинских директив.

- Но кроме культа культуры существовал и другой культ...

- Репрессии коснулись и многих моих одноклассников - и немецких эмигрантов, и русских. Но нельзя зачеркивать и хорошее. Скажу вам, все намного сложнее и требует глубочайшего осмысления.

- Позвольте слегка отойти от действительно проблем глобальных и исключительно противоречивых. Хочу задать вам, возможно, и не самый серьезный вопрос. Просто для разрядки. Правда ли, что любимица публики, многократная чемпионка Катарина Витт была агентом "Штази"? Многие западные издания на это намекают.

- По-моему, нет. Во-первых, я знал не всю агентуру своей службы. Во-вторых, если кого-то из таких известных людей и вербовали, то занималась этим не внешняя разведка, а контрразведка. В-третьих, что она могла бы нам принести? Пожалуй, ничего.

- Вы ответили на игривый вопрос с полной серьезностью...

- И хочу продолжить дальше. Вы спрашивали об ошибках. Надо признать: контрразведка чересчур увлекалась количеством вербовок. Я иногда спрашивал их, зачем вам, например, сельское хозяйство? Ну при чем тут министерство безопасности? Если даже плохо работают трактора и страшно много аварий, то на это есть их собственное министерство, свои контролеры. А вербовали агентуру в массовом порядке, что мне казалось и кажется абсолютно ненужным.

- А почему все-таки соглашались на вербовку? Почему так много людей сотрудничали со "Штази"? Заставляли, загоняли?

- На вербовку требуются мотивы. Они, конечно, самые разные. Беда в том, что в нынешней Германии считают: был агентом "Штази" - значит шпик, предатель, выдавал коллег, товарищей. Но это же не так.

- Быть может, не всегда так?

- Я еще раз о мотивах. Главный, который принимали многие: люди были уверены, что служат своему государству и делают для его защиты нужное дело.

- Генерал, а чем вы сейчас занимаетесь? Знаю, что в 1993-м вам вынесли приговор - шесть лет лишения свободы, но выпустили под залог. Через два года федеральный конституционный суд Германии решил, что бывшие офицеры разведки ГДР не будут преследоваться за шпионаж и измену.

- Вы знаете, я много пишу. Вышло уже несколько моих книг - и не только о разведке. Кстати, четыре из них изданы у вас на русском.

  00:04 09.04