В ГУДЕРМЕСЕ "МУЗЫКА" СЛЫШНА.

- Не побывав на этой земле, не поработав там, невозможно понять ее, - заметил как-то в разговоре о Чечне вернувшийся недавно из Гудермеса знакомый милиционер.

- А как ты думаешь, ребятам, которые сейчас в Гудермесе, легче, чем было вам летом и осенью? - продолжили мы разговор на эту тему.

- С одной стороны, легче, потому что "зеленка" сошла, значит, меньше будет засад на дорогах. А с другой, больше шансов нарваться на засады во время зачисток в аулах. Многие боевики с гор спускаются, потому что там сейчас, во-первых, холодно и слякотно. Во-вторых, спрятаться сложно, потому что с вертолета все леса просматриваются. А в селе всегда можно замаскироваться под мирного жителя. Мы вот сколько брали боевиков, никто с оружием в руках не попадался. Оно у них закопано. Вечером откопал, ночью пострелял, утром снова закопал. А днем он опять нормальный мирный житель. В основном, конечно, там ведется минная война: растяжки, много радиоуправляемых фугасов, потому что изготовление и установка их не требует больших знаний.

Двое наших ребят из Казани подорвались именно на таком фугасе, а еще двое недавно погибли во время зачистки.

- Какие отношения у вас установились с местными милиционерами и населением? - Неоднозначные. Не могу сказать, что нам там рады. Но когда мы раскрыли теракт по подрыву 19 июня трех машин возле постоянного отдела внутренних дел, отношение к нам заметно изменилось в лучшую сторону. Они поняли, что мы приехали не просто отсиживаться, а работать. А после 17 сентября, когда боевики пытались захватить Гудермес, они уже относились к нам с уважением.

Видели, что мы не испугались и так же обороняли город. Но все равно какое-то недоверие чувствуется. Мы-то приезжаем всего на три месяца, а они там постоянно находятся. Иногда возникает вопрос, почему же чеченцы не помогают нам так, как, казалось бы, должны, ведь мы же им помогаем? А в частных беседах становится ясно: многие боятся, что мы, я имею в виду федералов, опять их предадим - ведь уходили же оттуда наши войска. И они опасаются, что это может повториться, опять придут боевики и все припомнят.

Ведь были же опять переговоры с представителем Масхадова. И, естественно, сейчас сложнее будет работать с населением.

- С какими сложностями еще приходилось сталкиваться?

- Сложность еще в том, что нет достаточного взаимодействия между различными подразделениями и родами войск. Бывают ситуации, когда выезжаешь в другой район, а там, соответственно, стоят другие посты, которые нас не знают. У них свои пароли, которых мы не знаем и т.д. Ночные передвижения запрещены.

Считается, что если в лесу в это время кого-то засекли, то это боевики. А если мы выезжаем на операцию, например, по захвату боевика, то не можем предупредить блокпост, потому что телефона там нет, а по рации не скажешь, ведь боевики тоже прослушивают наши частоты - они просто скроются. Поэтому все, кто ночью выезжает, крайне рискуют. Могут вертолетчики накрыть, приняв за боевиков, может этот квадрат начать обстреливать артиллерия, ведь никто же не оповещен о том, что там наши милиционеры. Но сейчас, вроде бы, что-то стало отрабатываться. Иногда мы по рации слышим боевиков, но, в основном, это психологический прессинг. Выходят на нашей волне и начинают пугать: мы вас зарежем и т.п. Мы в эти разговоры не вступали. Промолчишь, он еще несколько минут поверещит и отвязывается. А в некоторых подразделениях приходилось слышать, что русские парни в ответ такие матерные коленца заворачивали, что у чеченцев в ответ просто слов не было. Потом еще выходили на нашей волне снайперши, предупреждали, что не будут убивать, а будут калечить.

- А вам стрелять часто приходилось?

- В обычные дни нет. Если, конечно, не попадали в засады. Я не говорю сейчас о 17 сентября, тогда боровцам пришлось отстрелять не по одному боекомплекту. Но "музыка", как там называют автоматные очереди, слышна постоянно.

Беседовал Сергей РОДАЧЕВ

  00:04 14.12