Разговор на кухне с Гумилевым њ о вечном.

На днях исполнилось бы 85 лет Льву Гумилеву. Не только по его трудам, изданным массовыми тиражами, сейчас можно познакомиться с мыслями великого русского историка, но и по мозаике воспоминаний тех, кому посчастливилось лично общаться с ученым.

У Льва Николаевича Гумилева как-то все хорошо сложилось в плане судьбы њ с учетом, конечно, волчьего оскала той действительности. Единственный ребенок сверхизвестных родителей, он именно от этого-то больше всего и страдал, особенно в самом начале своего земного пути. Но смог переломить судьбу њ не спился, не скурвился. После второго заключения попросился на фронт, дошел до Берлина... Дожил до первых массовых изданий своих работ и международного признания в научных кругах.

В феврале девяностого на мой вопрос, кем он себя считает, дворянином или интеллигентом, ответил так:

њ Интеллигент по определению, кажется, должен болеть за народ. А чего за него болеть? њ усмехнулся. њ Народ большой. За него болеть њ никакого здоровья не хватит. Нет, я њ дворянин. Отец был дворянин. њ И, опережая вопрос, что он знает о расстреле отца, продолжал: њ Ни в каком он заговоре, понятно, не участвовал. Дворянин и какой-то глупый заговор. Чушь. Зиновьев его приревновал к одной... красавице... Да, конечно, он њ хозяин города. Понравилась там какая-то... И тут он узнает, что отец первый. Вот вам и заговор.

Лев Николаевич умер, не дожив до своего восьмидесятилетия считанных недель. Его очень достойно, по советским меркам, похоронили. Его лекции, записанные в студии, постоянно крутило тогда такое продвинутое ленинградское телевидение. Словно бы предчувствуя: больше такого культурного глотка долго не будет.

С тех пор песочные часы не раз перевернули. В позднесоветские времена были популярны бывшие зеки-интеллигенты њ писатели, ученые, артисты, сидевшие за "политику". Сегодня юные бритоголовые создания делают себе татуировку и поют на эстраде "блатные" куплеты, смысла которых они не понимают. Они разъезжают на шикарных иномарках, покупают квартиры и строят особняки њ их бизнес на лагерной теме процветает. В пору, когда во- всю бушует идеология потребительства, в "герои" вышли уголовники. Это обстоятельство не очень бы расстроило Л.Н. Гумилева. Нынешнее популярное слово "отвязанный" њ вульгарный синоним гумилевского возвышенного "пассионарий".

Пассионарность њ это отнюдь не благо, порождающее прогресс. Пассионарность, не уставал пояснять Лев Николаевич, не генератор, а катализатор. Она так ускоряет этнические процессы, что многие этносы сгорают от собственных деяний, не дожив до спасительного гомеостаза. Дело в том, объяснил бы Лев Николаевич, доживи он до своего восьмидесятипятилетия, что приход людей отвязанных, инициативных њ это лишь фаза пассионарного перегрева. За ней будет другая фаза. И так далее. И поделать с этим ничего невозможно њ читайте мои лекции. Сказал бы Лев Николаевич, как растолковывал это мне пасмурным февралем 1990 года.

"Меня били восемь дней подряд".

Первый раз Льва Николаевича арестовали в 1933 году. Через десять дней отпустили.

њ За что, Лев Николаевич?

њ У нас сажают не за что, а почему. Потому что грамотный.

Второй раз њ в августе 1935-го. В Ленинграде развернута травля ученых, студентов из интеллигентных семей. Тогда в "большом доме" не били, не мучили. Задавали вопросы. Арестован был муж А. А. Ахматовой искусствовед Н.Н. Пуни.

Ахматова ездила в Москву, через знакомых обратилась к Сталину, направила ему письмо, доказывая нелепость выдвинутых обвинений. Вскоре их выпустили. Пуни вернулся на работу, а Льва Николаевича из университета выгнали.

Снова хлопоты по восстановлению в университете, в которых принимает участие мать. Но в марте 1938 года его взяли с четвертого курса в третий раз. На этот раз надолго.

њ Я сам спровоцировал этот арест. Лектор начал издеваться над стихами отца њ это был курс русской литературы. Стал говорить, что отец не был в Абиссинии, тогдашней Эфиопии. Я с места крикнул, что он был в Абиссинии и что мне лучше об этом знать. А он, видимо, не знал, что я сын Гумилева, и побежал жаловаться в деканат. На первом же допросе следователь начал с этого инцидента, который он уже знал в подробностях. Начались пытки, избиения њ старались выбить признание и заставить подписать заранее заготовленный приговор. Я ни в чем не сознавался. Меня били восемь дней подряд.

Он шутливо ткнул меня теплым, мягким кулаком в скулу.

њ Вот так бьют в застенках. Не знаешь?..

Он очень боялся побоев. Для него в побоях была концентрация несправедливости. Его лицо носило следы побоев: перебитый нос с ахматовской горбинкой.

Квартирный вопрос.

Слякотный февраль 1990 года. Выхожу из ленинградского метро, поворот налево, и вот он, много- этажный, дореволюционный дом на Большой Московской. Подъезд укреплен, как подземная штольня, ошкуренными бревнами и толстыми досками њ аварийное состояние, жильцам дают квартиры в новых домах, здесь будет капитальный ремонт.

После всех мытарств Гумилев с женой Натальей Викторовной, московской художницей и первой своей ученицей, получил здесь комнату в коммунальной квартире. Соседом у них был, милая деталь времени, тюремный надзиратель с семьей. Отношения складывались такими, как и положено между абсолютно разными по всем показателям людьми. Сидя на кухне за водочкой, Гумилевы со смехом рассказывали об эпизоде, после которого вертухай от них съехал.

Должен был прийти в гости известный монгольский историк, к тому же еще и диссидент по отношению к той власти. В Монголии ученому намекнули, что он со своими завиральными идеями может катиться на все четыре стороны и чем дольше его не будет на родине, тем лучше. Непонятый и оскорбленный невниманием властей, он шел к своему такому же опальному советскому другу от гостиницы пешком, чем замучил наружное наблюдение.

Поскольку монгол чуть ли не на каждом углу уточнял адрес, те скоро узнали, куда он движется, и за несколько кварталов до цели обогнали неторопливого степняка. В квартире Гумилевых возникла некая личность, которая поинтересовалась, не ждут ли они в гости такого-то монгольского товарища. Гумилевы подтвердили, что ждут, и поинтересовались, не случилось ли чего. Удивлялись появлению незнакомца они потом. Не случилось, успокоила личность и критически окинула тесную и узкую комнатенку. Пробормотав, что в такой обстановке только иностранных гостей и принимать, личность исчезла. С монгольским коллегой они тогда хорошо посидели. А неожиданным и благоприятным итогом визита стало то, что их соседа-вертухая с семьей отселили, дали квартиру в новом районе. И стали наконец Гумилевы пользоваться ванной единолично и по своему желанию.

Солнечный ветер спорит со звездным.

В ленинградской пересыльной тюрьме, по выражению Льва Николаевича, "чтобы не озвереть", он начал размышлять о "посторонних предметах". И решил заняться теорией истории. Он лежал под нарами на асфальтовом полу, подстелив телогрейку, ждал решения суда и думал: в истории нет ни одного этноса, дожившего в своей корневой родовой основе до наших дней... Шумеры, хетты, филистимляне, этруски и венеты уступили место арфенам, латинам и римлянам. Их в свою очередь сменили итальянцы, испанцы, французы, греки, турки, таджики, узбеки .

Он понял, что, похоже, нашел механизм этого могучего естественного процесса. Он дал ему великолепное, по его собственному убеждению, название њ "пассионарность", от латинского "пассио" њ страсть. Рождение каждого нового этноса обязано появлению определенного количества людей нового пассионарного склада.

Окна сумеречной комнаты выходят во двор. На стенах портрет отца и гипсовый слепок с барельефа матери работы Натальи Данько, книжные полки, картотека, два стола...

њ Кто они њ пассионарии? Чем отличаются от обычных людей, "нормальных"?

њ Пассионарии њ это люди, способные отдавать свою жизнь ради общего дела. Мутация создает определенное количество таких людей, их число увеличивается њ это фаза подъема. Появляется общественный императив: будь тем, кем ты должен быть. Крестьянин њ паши землю, рыцарь њ умирай на полях сражений, король њ управляй страной. Не соответствуют своему назначению: короля њ убивают, рыцаря њ изгоняют с позором, у крестьянина отбирают необходимый продукт. Но количество этой внутренней энергии њ живого вещества биосферы њ увеличивается. Появляется новый императив: будь самим собой. Не только рыцарем, но Ромуальдом, не просто художником, но Микеланджело Лев Николаевич стряхивает пепел в забитую окурками пепельницу. њ Люди ставят подписи под картинами, требуют, чтобы их благодарили за подвиги. Они делают только необходимое. Это как бы второй уровень пассионарности. Но есть более высокая тепень пассионарности. Человек ничего не требует для себя. Он работает только на свой идеал.

Под идеалом Лев Николаевич понимал "далекий прогноз", то есть њ на будущее. Его излюбленный пример: Жанна д'Арк. Немецкая пастушка, плохо говорящая по-французски, отдает свою жизнь за величие Франции

њ Это њ высшая степень пассионарности, которой может обладать человек, њ быть самим собой, неповторимой личностью, полностью отдающей себя своему делу. Но потом пассионарность начинает снижаться. Происходит диссипация њ рассеяние энергии, присущей системе в момент создания. Начинается постепенный возврат к пройденным фазам. Художники думают только о заработках, генералы њ о карьере. Чиновники правительства, сначала добросовестные и грамотные, становятся взяточниками, блатными. Это њ фаза надлома.

"Впереди у нас њ плавный подъем".

њ Упадок пассионарности, произошедший в ХIХ веке в России, коснулся как верха, так и низа. Помещики бегали за девками, пили водку њ все это описано в литературе њ плодили субпассионариев, то есть особей, пассионарный импульс которых меньше инстинкта самосохранения. В итоге выродилось военное сословие, которое прежде спасало Россию от многочисленных бед: была проиграна Крымская война, которую очень трудно было проиграть. В 1861 году было ликвидировано как класс дворянско-помещичье сословие њ оно не выполняло своего назначения... Столыпин сознательно шел на разрушение последних остатков дворянской спеси и знал, что как помещик он потеряет на реформе, за которую ратовал. Его реформы должны были уравнять крестьянство в правах со всеми прочими сословиями. К этому шло развитие России, не состоявшееся, к большому сожалению

њ Положение не катастрофическое. У Льва Николаевича негромкий голос с характерной, дворянской, картавостью. У нас впереди длительный плавный подъем. При соблюдении одного строгого условия: мы не должны проигрывать войны. Такая роскошь, как Афганистан, њ недопустима. Это проигранная война. Больше њ нельзя.

В одном интервью на вопрос: "Почему первыми погибают лучшие?" њ он ответил так:

њ Погибают все. Но потери лучших заметны Они гибнут ради будущего.

Алексей ПОЗИН.

  00:04 31.10