Книги в огне?

Это не исключалось после опечатывания партийных библиотек. Но на пути варварства встали истинные ценители.

Недавно в библиотеке разговорился с пожилым знакомым Афанасием Ивановичем Морокко, которого много лет знаю как неутомимого общественника и нештатного автора городских газет.

- А знаете, - сказал он, - что в начале 90-х годов, когда разрушили КПСС и позакрывали парткомы на предприятиях, опечатали также библиотеки при них. Списывались и сдавались в утиль и даже сжигались на кострах тысячи книг - не только партийного и общественно-политического содержания, но и работы ученых, общественных деятелей, писателей. В том числе книги из серии "Пламенные революционеры", о героях Отечественной войны, справочная литература, философские труды. Причем "чистку" с идеологической подоплекой произвели и в городских библиотеках.

- Так уж сжигали? - усомнился я, рисуя в воображении картины варварского уничтожения книг на городских площадях в гитлеров-ской Германии.

- Есть свидетели того, как на Васильевскую свалку привозили, сбрасывали в кучи и сжигали книги.

- Вы сами чему были свидетелем?

- Видел, как ликвидировали библиотеку парткома треста "Урал-автострой", насчитывавшую около 15 тысяч книг. Кое-что мне и другим не принявшим такой "ход конем" демократов удалось спасти - пристроить в музее треста, других библиотеках.

Афанасий Иванович говорил о некой секретной директиве из Москвы, о которой ему якобы рассказали приближенные к власти знакомые, об актах списания многих нужных и ценных во все времена книг, которые он якобы сам видел. Не поверить уважаемому человеку я не мог, тем не менее решил проверить достоверность и точность услышанного. Позвонил бывшей заведующей библиотекой парткома Уральского автозавода, самого крупного предприятия Миасса, Таисии Петровне Екимовой.

- Хорошо помню, как это было, - поведала она. - Пришли люди, назвавшие себя демократами, опечатали библиотеку, сказав, что все содержимое ее арестовано. Мы предвидели такой "перегиб" новой политики и заблаговременно попросились в качестве филиала под крышу профсоюзной библиотеки завода. Нас туда охотно взяли, оформив соответствующий документ. Когда представители новой общественной силы отказались считаться с этим документом, мы обратились в милицию. Так спасли основные фонды. Критически их оценив, избавились лишь от небольшого балласта - списали обычным путем.

- Значит, книги из вашей библиотеки на свалке не сжигали? - спрашиваю Екимову.

- Нет. Но по настрою пришедших арестовывать нашу библиотеку не могу исключить такого. По моим подсчетам, подобных библиотек в городе было около десятка. Насколько "круто" обошлись с другими, не знаю.

Как сказали мне, сильно пострадала библиотека горкома КПСС.

- Да, библиотека лишилась основной массы книг, - признает нынешняя заведующая библиотекой Миасского горсовета Любовь Григорьевна Барахнина. - Но практически ничего не было выброшено и тем более сожжено. Все было отдано музеям, библиотекам города и учебных заведений.

На полках оставшегося после горкомовской библиотеки читального зала я увидел длинный ряд книг о пламенных революционерах, энциклопедии и прочие издания, сожжение которых даже представить страшно.

Довелось узнать и о мужестве "хозяйки" парткомовской библиотеки Государственного ракетного центра Тамары Николаевны Потаповой, отстоявшей вверенное ей книжное богатство.

Были ли все-таки погромы в библиотеках и варварское уничтожение книг? Ни подтверждения, ни опровержения рассказанного Морокко от многих людей, связанных в Миассе с библиотечным делом, я не услышал.

В том числе и в беседе с директором центральной городской библиотеки имени Ю. Либединского Людмилой Александровной Скрябиной. Она мне показала письмо из Министерства культуры с рекомендациями списать книги Брежнева и других партийных деятелей "эпохи развитого социализма".

- Кое-что из рекомендованного мы списали, - подтвердила она. - Однако если видели хотя бы малейшую ценность книги даже не как таковой, а как исторического документа, оставляли в запасниках. У нас в библиотеке есть такие издания, за которые в периоды идеологической нетерпимости меня могли бы уволить и наказать. Но мы их, снимая с полок, не уничтожали, и теперь не жалеем об этом. Как, например, об "Одном дне Ивана Денисовича" Солженицына, книгах Сталина и других.

Я спросил о процессе списания, не подразумевает ли он в конечном итоге выброс книг на свалку.

- Нет, - говорит Скрябина, - списанные книги мы сдаем в пункт приема вторсырья, где за них как за макулатуру нам дают новые книги или канцтовары.

Собственно, этим материалом я хочу не столько уличить миасских "демократов" в "головокружении от успеха" и "перегибах", хорошо описанных вождями социалистической революции, сколько напомнить о ценности книги как факта истории. В любой библиотеке вам по вашей просьбе расскажут удивительные вещи даже о таких изданиях, которые в свое время по идеологическим меркам считались вредными. В эпоху гонений на христиан запретной книгой было Евангелие. Но потом человечество убедилось в бесценности этой книги книг.

Словом, да будут книги, с помощью которых от поколения к поколению передаются свет и знания.

Валерий ЕРЕМИН.

  00:04 14.10