Кладовая ресурсов требует ремонта.

Сибирские хозяйственники возражают столичным либералам.

Не утихает аппаратная война вокруг "Стратегии развития Сибири". Этот программный документ, как уже сообщала "ОГ", стал яблоком раздора между полпредом Константином Пуликовским и министрами финансов и экономического развития Алексеем Кудриным и Германом Грефом. Аргументы сибиряков согласился изложить читателям "ОГ" заместитель полпреда, куратор регионального центра стратегического планирования Игорь ПРОСТЯКОВ.

"Государство", "государственники" - самые употребляемые слова в лексиконе высокопоставленного экономиста. Игорь Простяков гордится тем, что в свое время работал помощником волевого советского премьера Алексея Косыгина, уделявшего много внимания развитию сибирской промышленности. Тогда на первый план зачастую выходили внеэкономические интересы государства.

- Конечно, с точки зрения теории совершенной конкуренции, на которой воспитаны некоторые наши либералы, Норильск, БАМ и многие другие грандиозные стройки прошлого - вещь совершенно невозможная. Сейчас бы ничего подобного создавать не стали, а если вздумали, то не потянули бы - нет возможности. Но хотим мы того или нет, на этой громоздкой, морально и физически устаревшей, как и по всей России, сибирской промышленности - энергетике, металлургии, химии, машиностроении - до сих пор во многом держится экономика страны. Другой-то базы у нас пока нет. Сейчас, в сущности, решается вопрос, модернизировать ее или пустить на самотек? Иные теоретики рассуждают о Сибири только в категориях "кладовая ресурсов" и "мост" (имеется в виду транспортный коридор между Европой и Азией). Получается, что люди, живущие здесь, должны лишь качать нефть и обслуживать железную дорогу. Большинство оказывается лишним. На самом деле в Сибири есть все, чтобы создать высокоразвитую самодостаточную экономику, - природное сырье, энергетический потенциал, промышленность, сельское хозяйство, образование, наука. Есть и то, что мы по широте своей не замечаем, а иногда даже клянем - слабозаселенная огромная территория, жизненное пространство. В недалеком будущем это может стать самым ценным на планете ресурсом.

- А чего же не хватает Сибири - денег? Но ведь ясно, что правительство не станет приветствовать новые покушения на федеральный бюджет.

- "Стратегия" на него и не покушается. Вообще, вопреки слухам по принципиальным вопросам мы находим понимание в правительстве - по крайней мере, на уровне премьера. Но некоторые эксперты действительно мечутся - то пишут положительные отзывы о документе, то, когда на них шикнет начальство, - отрицательные. Уж больно проблемы в "Стратегии" ставятся принципиальные, затрагивающие интересы сильных мира сего.

- Речь идет о перераспределении природной ренты? Поясните для широкой публики, что это вообще такое.

- Упрощенно говоря, это прибыль, обусловленная самой природой, а не затратами на добычу природных ресурсов. В развитых странах примерно треть ренты достается добывающим компаниям, треть идет в федеральный бюджет, еще треть остается на месте для развития территорий. В России совсем другая картина: подавляющая часть ренты достается компаниям и во многом "утекает" за рубеж. Это достигается разными ухищрениями, в частности, занижением прибыли в месте добычи, установлением внутренних корпоративных цен, уходом в офшоры. Налоги таким образом минимизируются, иногда занижаются на треть и более. В результате усугубляется странное положение, когда Сибирь со всеми ее богатствами все больше отстает в социально-экономическом развитии от других регионов страны. Мы предлагаем правительству навести порядок с распределением ренты - тогда появятся и деньги на оживление экономики Сибири. Их можно было бы инвестировать в инновационные проекты через специальный фонд развития или распределять по федеральным целевым программам, направленным на стимуляцию тех или иных отраслей регионального хозяйства.

- А почему не удается развивать сибирскую промышленность классическими рыночными методами - через банковские кредиты и инвестиции?

- На то есть объективные и субъективные причины. Финансово неблагополучному предприятию, а таких у нас большинство, невозможно получить кредит без гарантий или залога - а закладывать-то и нечего. Что касается инвестиций, то они сами собой никогда не потекут туда, где условия производства менее выгодны. В Сибири с ее суровым климатом любое производство, да и жизнь людей требуют повышенных энергозатрат. Плюс громадные расстояния, а значит, большие затраты на перевозку сырья и продукции. Эти неравные начальные условия мы предлагаем сгладить за счет регулирования тарифов. Наши оппоненты утверждают, что налоговое и тарифное пространство в стране должно быть единым, для создания равных условий участникам экономического процесса. Но почему, собственно, самая дешевая в стране электроэнергия сибирских гидростанций должна отпускаться в Сибири по некой усредненной цене, завышенной в 2-3 раза против себестоимости, если Иркутский гидроузел, например, готов продавать ее по 10 копеек за киловатт? Получается, что Сибирь отказывается от собственных преимуществ и по существу дотирует другие регионы. Какое же это равенство условий? Что касается железнодорожных тарифов, то сейчас хотя и существует некая дифференциация для отдаленных регионов, но она явно недостаточна. К примеру, зарубежные предприятия, которые крайне нуждаются в превосходном кузбасском угле, вынуждены отказываться от него из-за непомерной стоимости транспортировки. Но ведь даже теоретически железной дороге должно быть выгодно перевозить большие объемы грузов на дальние расстояния без перегрузки. В любом случае интересы монополий не должны перекрывать интересы государства. Не только мы здесь - вся страна заинтересована в том, чтобы не допустить деградации сибирской экономики. Новосибирск.

ИРИНА САМАХОВА.

  00:04 14.03