Главное - поправить галстук.

Не успеешь привыкнуть к хорошему рейтингу, как он становится еще лучше.

Одно из многих разительных отличий первого и второго российских президентов - их разное отношение к своему рейтингу.

Совершенно ясно, что Путин заботится о рейтинге значительно больше, чем его предшественник. Ельцин волновался из-за рейтинга, пожалуй, только в 1996 году, когда он, ведя избирательную кампанию, "следил за собой". Но все остальное время он жил в свое удовольствие, не слишком беспокоясь о том, что о нем думает народ, не являвшийся для него значимой "референтной группой". Путин же следит за собой постоянно и о народе никогда не забывает. Создается ощущение, что он смотрит на рейтинги, как человек смотрит в зеркало, периодически проверяя, все ли в порядке, и поправляя сбившийся галстук. Так, во время гибели "Курска" он продолжал пребывать на отдыхе. Затем он несколько растерялся и во время встречи с родственниками погибших наговорил "лишнего". Это было отмечено и раздуто враждебными СМИ. Галстук сбился. Рейтинг дрогнул. Но все было проанализировано и исправлено. "Лишнего" президент больше не говорил. Пребывание на отдыхе было признано, как он недавно сказал на встрече с журналистами, "пиаровской" ошибкой. Враждебные СМИ поплатились. "Курск" будет поднят, ибо раз президент это обещал, он должен исполнить. Галстук поправлен.

Рейтинг - на месте.

По западным меркам такое поведение вообще никаких вопросов вызывать не может - это нормальное поведение озабоченного своим переизбранием или победой своей партии политика. Но в российской политической системе, в которой демократическая ротация политических сил у власти исключена, скорее поведение Ельцина не должно вызывать никаких вопросов. Если президент знает, что реальных альтернатив ему все равно нет, то вроде бы ни к чему так уж заботиться о рейтинге, и он может вести себя, как вел Ельцин, свободно и раскованно. Однако положение Путина - еще более прочное, чем ельцинское. Ельцин царствовал в бурный революционный период, когда власть имела более или менее реальных врагов и соперников и президенту все-таки надо было быть начеку. Но после революции прошло уже десять лет. Сейчас власть значительно прочней и стабильней. Я, например, просто не могу себе вообразить, что бы такое должен был сделать Путин, чтобы не победить в 2004 году. Но тогда для чего ему так уж важен рейтинг?

Ясно, что значение рейтинга для Путина - иное, чем для политиков в "неуправляемых" демократиях, вроде американской или французской, которые следят по рейтингу за своими шансами прийти к власти или удержать ее. Основная цель Путина - не просто удержание доставшейся ему власти, к которой он, в отличие от Ельцина, и не очень-то стремился и которая прочна и без его особых усилий. Но это и не произведение каких-то больших революционных изменений (они уже в прошлом). Его цель, диктуемая ему и его психологией и его положением второго, "постреволюционного" властителя, - наведение "порядка" во взбаламученном революцией обществе и его успокоение. Рейтинг - показатель достижения этой цели. Видя, что рейтинг - высок, Путин убеждается, что общество спокойно и, следовательно, он действует верно. И в то же время рейтинг - и средство достижения его целей, ибо общество, узнав, что рейтинг президента - высок, тоже убеждается, что все - правильно, и становится еще спокойней.

Но в условиях управляемой демократии с "безальтернативной" президентской властью с рейтингом (как и со всеми демократическими и правовыми институтами - с партиями, с выборами, независимым судом и т.д.) начинают происходить интересные и странные "мутации". Рейтинг постепенно начинает терять свое изначальное и прямое значение инструмента "обратной связи" политика с обществом. Прежде всего, сама безальтернативность власти искажает ее рейтинг. Люди, как мы могли наблюдать это в 1996 году, приспосабливают к этой безальтернативности свои оценки. Если ты знаешь, что власть сменить нельзя, психологически удобней относиться к ней хорошо. Кроме того, президент у нас имеет возможность влиять на рейтинг, не только "подправляя" свою политику и свое поведение, но и ограничивая или вообще прекращая деятельность "опускающих" его рейтинг, не дружественных ему СМИ, что и было успешно совершено со СМИ "Медиа-Моста". При этом вроде бы достигается тот же эффект, что и изменением поведения, но несколько иными средствами. Однако при изменении средств изменяется и сам результат. Достигнутый таким путем рейтинг имеет такое же отношение к рейтингу в условиях альтернативных выборов и свободы информации. как монопольная цена - к реальной цене, возникающей в условиях конкуренции.

Но логика трансформации значения рейтинга в условиях "управляемой демократии" ведет нас дальше. Предположим, что рейтинг начал падать. Президент что-то меняет в своем поведении, но падение продолжается. Он усиливает контроль над СМИ. Уже все газеты и телеканалы в руках ответственных людей, на которых можно положиться. О потерях в Чечне вообще не говорится, и из Чечни идут картинки спецназовцев, играющих с чеченскими детьми, и встреч чеченских девушек с пришедшими для "зачистки" федералами. Но рейтинг все равно падает. Что делает в этой ситуации президент? Во-первых, у президента не могут не появиться сомнения, правильно ли работают социологи, не занижают ли они почему-то его рейтинг и не следует ли обратиться к каким-то другим? Во-вторых, рейтинг ведь не только показатель успеха, но и средство его достижения. Падающий рейтинг президента будоражит общество. Поэтому такой рейтинг не должен быть обнародован, а обнародован должен быть хороший рейтинг. За контролем над влияющими на рейтинг СМИ должен идти контроль над измеряющими рейтинг социологическими службами, за "доктриной информационной безопасности" - "доктрина социологической безопасности". Я не знаю, начался ли уже процесс установления контроля над социологами, измеряющими рейтинг, но логика говорит, что если он не начался, то должен начаться довольно скоро. На смену "монопольному" рейтингу - аналогу монопольной цены - должен идти "плановый", "социалистический" рейтинг.

Если в обществе нет самого главного механизма "обратной связи" власти и народа - возможности народа самому выбирать власть, у него постепенно атрофируются и даже превращаются в свою противоположность все механизмы обратной связи. В значительно более "мягкой" форме эволюция нашего режима все же повторяет основные вехи эволюции предшествующего "безальтернативного" режима - советской власти. Советская власть сначала утвердила свою "безальтернативность", разогнав Учредительное собрание, затем она запретила все партии и уничтожила свободу слова. При этом еще очень долго она удивительным образом очень "трепетно" относилась к еще остающемуся крохотному и совершенно искаженному элементу "обратной связи" - выборам. Хотя вроде бы и выбирать-то нечего, она занималась агитацией, побуждала людей прийти к урнам, при Сталине подготовка к выборам и их результаты совершенно серьезно обсуждались на Политбюро. Но в конце концов все от этого устали, людей перестали мучить и на каждых выборах постоянно выдавалась одна и та же цифра. Перед самым концом советской власти за нее регулярно голосовали 99,98% избирателей.

ДМИТРИЙ ФУРМАН.

  00:04 02.08