Свидетельства: Французский остров ГУЛАГа.

Миллионы граждан СССР были в годы войны не бойцами Красной Армии и не "кузнецами победы" трудового тыла, а "врагами народа", узниками самого страшного из архипелагов - ГУЛАГа. Вместе с ними пытались выжить и сохранить человеческое достоинство сотни тысяч иностранцев, тоже ставших жертвами сталинских репрессий и тоже рвавшихся на фронт, чтобы сражаться с нацистами. Этот рассказ - о французском острове концентрационного архипелага.

"76 французов и француженок, интернированных в лагере N 76 в Актюбинске, просят единственного представителя их страны принять самые искренние поздравления по поводу национального праздника Франции. Французские заключенные лагеря N 76 в Актюбинске Катала Жан, Кравчик Элуа, Прево Элизабет, Пюссе Пьер, Рифнаш Александр, подписавшиеся под ходатайством, просят включить их в состав вооруженных сил Свободной Франции, просят представителя Свободной Франции в Советском Союзе предоставить им право защищать Родину с оружием в руках..."

- Это было очередное письмо, переданное лагерному политруку с надеждой на то, что наше заключение окажется досадным недоразумением. В отличие от предыдущих наших посланий письмо к 14 июля, Дню взятия Бастилии, не только было тут же выброшено в мусор, но и обернулось для нас депортацией в Караганду,- вспоминал Жан Катала. Писатель, журналист, известный литературный переводчик, он долгие годы болел. Но до конца жизни этот удивительный, по-настоящему светлый человек, прошедший сквозь столько горестей и испытаний, был полон оптимизма. Жан Катала считал, что ему еще повезло: он выжил, вернулся на родину и к любимой работе, более того, нашел в России жену, красивую и преданную женщину. Многие же другие французы, попавшие, как и Катала, в тиски сталинского террора...

- Пропал без вести мой друг Лассерон, с которым мы работали вместе в представительстве Франции в Таллине. Он был задержан на несколько дней раньше меня по обвинению в шпионаже,- рассказывал Жан Катала во время одной из наших встреч у него дома, на парижской улице Орхидей.- Трагически сложились судьбы и многих других моих соотечественников, прошедших через куда более страшные испытания, чем я в архипелаге ГУЛАГ. Частично пишу об этом в моей книге, изданной в парижском издательстве "Альбен Мишель".

"Ни цветов, ни оружия" - назвал свое повествование Жан Катала. История жизни француза, приехавшего в 1929 году в Таллин как пресс-атташе дипломатического представительства и как корреспондент популярной в то время парижской газеты "Тан" и на многие годы попавшего в страшную ловушку под названием "сталинизм". Умная и ироничная книга, которую, как мне кажется, было бы нелишним представить сегодня и российским читателям. И не только для того, чтобы с позиции человека непредвзятого свежим взглядом увидеть наши совсем недавние и нынешние проблемы: коммунистические, прибалтийские и т.д. Но и для того, чтобы сегодняшнее поколение россиян, которому "ура-патриоты" пытаются привить ностальгию по "великой эпохе" усатого генералиссимуса, могло представить себе масштабы постигшей нас трагедии. Катастрофы как общенациональной, так и международной: сталинские репрессии имели очевидную тенденцию к интернационализации. Только французов на архипелаге ГУЛАГ побывало не десятки и не сотни - тысячи! Вот лишь несколько фактов из моего досье, собираемого много лет.

27 лет выдержал Андре Шимкевич! Приемный сын известного французского скульптора Жана Липшица, он поехал в 1928 году в Москву по приглашению наркома А.В.Луначарского, чтобы навестить отца, видного советского военачальника. Юного парижанина встретили со сталинским гостеприимством - обвинили в шпионаже в пользу Франции и сослали на Соловки (отца-военного, как и многих других героев гражданской войны, вскоре расстреляли). На Соловках Андре начал учить русский язык, с учителем ему, надо признать, повезло. Им стал собрат по несчастью - Варлам Шаламов. Он и помог бежать неугомонному маленькому французу. Лишь на южной границе соратники легендарного в свое время Никиты Карацюпы задержали сына парижского скульптора. После этой неудачи восемь раз испытывал судьбу "французик из ГУЛАГа" и каждый раз был пойман: и впрямь - граница на замке! Четырнадцать раз ему набрасывали срок заключения, и лишь в 1958 году Андре Шимкевич наконец сумел вернуться в тот самый дом в Булони, который он когда-то покинул мальчиком.

Сколько их, подобных - поистине шаламовских! - историй и в книге "Трагедия солдат поневоле" исследователя Пьера Ригуло из Французского института социальной истории! До дна чашу страданий испили в ГУЛАГе эльзасцы и лотарингцы, насильно рекрутированные в гитлеровскую армию. Большая часть из них, продолжавших считать себя французами, при первой же возможности добровольно сдались Красной армии и попали в плен. Этих "солдат поневоле" обычно ссылали в спецлагерь НКВД N 188 под Тамбовом. По подсчетам, произведенным майором Швингом, который занимался репатриацией из СССР французов, насильно мобилизованных в вермахт, в ГУЛАГе побывали более 10 тысяч эльзасцев и лотарингцев. Более 1500 из них так и остались лежать в братских могилах, наскоро выкопанных в лесу Рада недалеко от Тамбова. Судьбы же некоторых из тех французов, кто выжил, сложились совершенно невероятным образом. Причем не только тех, кто был призван против воли в гитлеровскую армию, но и тех, кто верой и правдой служил во французской армии и уже из немецкого плена угодил в сталинские лагеря.

Мобилизованный в 1939 году во французскую армию, рядовой Поль Катрен попадает в окружение в Эльзасе и становится гитлеровским военнопленным. В 1944 году оказывается в лагере под Кенигсбергом. Зимой 1945 года рядовой Катрен вместе с другими заключенными перевозится немцами на вокзал в Люблине. Как раз тогда, когда на город обрушивается бомбежка. Казалось бы, все. Выбили имя и фамилию Поля Катрена на цоколе памятника погибшим воинам на его родине, в маленьком городишке Буа-ле- Парни в крестьянском департаменте Эн... Но 31 мая 1980 года в посольство Франции в Москве пришло письмо: "Прошу вас, господин посол, помочь мне воссоединиться с моими сестрами и с родиной, буду вам признателен всю оставшуюся жизнь". И подпись: Поль Фламм. Дипломаты подняли досье о французах, оказавшихся в годы войны в Советском Союзе. Но в документах никакой Поль Фламм не значился. Шеф канцелярии французского посольства составил запрос в мэрию городка Буа-ле-Парни, который называл своей родиной таинственный Поль Фламм. И вскоре выяснилось: Фламм - сокращенный вариант фамилии матери некоего Поля Катрена, пропавшего без вести в Восточной Пруссии.

Короче: после гитлеровского лагеря французский артиллерист был отправлен "освободителями Европы" в лагерь сталинский. Там и нашел себе жену, советскую гражданку. С 1954 года, как утверждали советские власти да и сам Катрен-Фламм, он - гражданин СССР. Когда в марте 1984 года после неоднократных демаршей перед руководителями МИДа СССР французские дипломаты наконец встретились со своим соотечественником, жившим на Украине, тот отказался от привезенного ему французского паспорта. Боле того: изволил разговаривать с соотечественниками Рабле и Гюго только на "щирой украинской мове"! И вообще объяснил, что дал знать о себе в посольство лишь для того, чтобы получить возможность пригласить в гости оставшихся во Франции сестер.

"Это невероятно! - Диву давалась в то время парижская пресса. - Виданное ли дело: француз не захотел разговаривать со своими соотечественниками по-французски и потребовал переводчика! Катрена наверняка накачали наркотиками в КГБ..."

А может, и в самом деле Поль Катрен не захотел променять Стриховцы под Хмельницком на Буа-ле-Парни под Лионом? Может, и в самом деле он понял и полюбил страну, с которой столько в его жизни связано и повязано? Сами собой вспоминаются строки из книги Жана Катала: "Солженицын сказал однажды, что нужно десять лет ГУЛАГа, чтобы иностранец понял Советский Союз". Ну а нам-то самим сколько горя надо выхлебать пригоршнями, чтобы больше никогда-никогда не тянуться сквозь пепелища пожарищ в бараки за колючей проволокой, в "коммунистический рай"?

Кирилл ПРИВАЛОВ, .

соб. корр. "РВ".

Париж.

  00:04 01.07