Надзорное в отчаянии.

Людмила Бельдюгина "РОССИЙСКАЯ ГАЗЕТА" СТАВРОПОЛЬ.

Сперва по кубанскому селу ударила вода, затем - чиновничья неразбериха.

ИЗ 680 ДОМОВ этого старинного села небывалый потоп пощадил лишь четырнадцать. Приняв на себя бешеный удар волны, оно прекратило по сути свое существование. На всех его двадцати двух улицах дома разрушены или подтоплены так, что восстановлению не подлежат.

Ведь большинство домов - саманные или как их здесь еще называют турлучные "мазанки". Строительный материал, состоящий из глины и соломы, мощный ревущий поток вымыл мигом. И под тяжестью собственных крыш "сложились" беленые хатки...

Четыре года назад надзорненцы отмечали впечатляющий юбилей своего зеленого уютного села - 200 лет. Кто бы мог подумать тогда, что село в прежнем виде и на прежнем месте перестанет существовать. Когда-то это была "казацкая станица", поставленная вольным сословием вдоль Кубани "надзирать" за неожиданным появлением немирных горцев. А теперь очень пестрое по составу село, в котором проживают представители 34 национальностей, живущие вполне дружно: за все время здесь не было ни одного конфликта, даже смахивающего на межнациональный.

Сильнейший шок первых дней после наводнения прошел, и многие люди погружаются в глубокое состояние депрессии. Они приходят к своим разрушенным домам и часами отрешенно стоят в заваленных мусором, заиленных по колено дворах, не зная, за что взяться. Без посторонней помощи, без техники тут делать нечего. И что делать вообще, если жилье на этом месте все равно строить не разрешат? Кто и как будет фиксировать понесенный ущерб? Где и какие бумаги надо оформлять на компенсацию жилья? Хотя после наводнения прошло уже две недели, никто толком ответы на эти вопросы не знает. Не то, что в соседних Барсуках, где побывало высшее руководство страны, округа, края и под гарантии которых к осени станицу практически отстроят полностью.

В Надзорном ситуация не менее сложная, но неясностей и неразберихи намного больше.

Главный объект негодования и критики - организация раздачи гуманитарной помощи, которая, по утверждению надзорненцев, разворовывается. Перебивая друг друга, жалуются на то, что многим из них из этой помощи достаются вещи по принципу "на, боже, что нам негоже" и "кто смел, тот и съел". Оставшийся без дома безногий инвалид Александр Иванович Галушкин срывается на крик, объясняя мне "механизм воровства".

Проверить эти конкретные сообщения с ходу практически невозможно. Но то, что для подобных жалоб основания все-таки есть, говорят факты очевидного организационного бардака первой недели. С притоком в зону бедствия "гуманитарки" на охоту за ней ринулись толпы алкашей, бичей. В Надзорном чужаки тоже поживились изрядно, особенно много слетевшихся со всего региона многодетных цыганских семей. Местные выпивохи, прибарахлившись за счет гуманитарки, ходят франтами. Циничной активности кочующей публики никто не противостоял, проверять, кто есть кто, было некому и некогда, спасатели торопились охватить помощью как можно больше жертв стихии.

Списки пострадавших на получение первой денежной помощи муниципальные власти составляли тоже через пень-колоду. В итоге в них столько поналезло наглецов, знающих о стихии лишь из "телека", что министр финансов краевого правительства Татьяна Погорелова жестко обвинила местных чиновников в безответственности. И высказала опасение, что до трети компенсационных сумм могут быть выплачены впустую, то есть не тем, кто действительно пострадал.

Положение у многих и впрямь отчаянное. В селе с почти двухтысячным населением 460 детей и 540 пенсионеров. В колхозе "Родина", центральной усадьбой которого и является Надзорное, заработки мизерные, да и работы всем не хватает. Большинство селян трудятся в двух крупных бюджетных организациях - психоневрологическом интернате и психбольнице.

49-летняя школьная уборщица Светлана Готфрид с зарплатой в 500 рублей и оставшаяся без дома с семьей в восемь человек не знает, на что и опереться. Написала заявление в военкомат с просьбой вызвать из армии на помощь сына Сашу, который служит в Североморске. Ждет так, словно с его появлением рассеется страшный сон, оставивший ее, старенькую маму, дочку Юлю с мужем и двумя детьми, сына Виталика с женой и ребенком буквально на улице. Судьба испытывает Готфридов во второй раз. Шесть лет назад, третируемые националистами, они бежали из Кокчетава (Казахстан), едва набрав денег на дорогу и оставив там дачу, хороший дом... И вот новый удар.

За день в Надзорном наслушалась десятки житейских историй: что ни рассказ - то волосы дыбом, что ни судьба - то шекспировская драма. И чем несчастнее был человек, тем дальше оказывался и от "хорошей гуманитарки", и в хвосте очередей, в которых мало что доставалось. В основном это старики и непробивные селяне, не способные толкаться локтями даже в чрезвычайных обстоятельствах. Такие, как престарелые супруги с ласковой фамилией Лето - Клавдия Александровна и Николай Захарович, участник ВОВ, полковник в отставке.

Несколько лет назад супруги "голыми" бежали из Чечни (она - сотрудник Республиканского института усовершенствования учителей, он - полковник в отставке, служивший в военном городке), не сумев продать ни квартиру в центре Грозного, ни забрать свои сбережения из банка. Ведь тогда пришедший к власти Дудаев распорядился "тормозить" вывоз переселенцами своего имущества. Супруги "ехали куда глаза глядят" и зацепились за многонациональное Надзорное. С трудом наскребли грошей на "мазанку" без газа и воды. Несколько лет, отказывая себе во всем, обустраивали жилье, на пенсию провели воду, газ, телефон, сделали летнюю пристройку, баньку, обиходили огород...

Все потеряли в одночасье. Их дом с пристройками на улице Пионерской, 8 стихия развалила подчистую, и старики теперь ночуют в школе, в переполненных такими же бедолагами классах. Николай Захарович - диабетик, от ежедневного меню в виде каши у него резко поднялся уровень сахара в крови.

- Я несколько дней умоляла здесь организаторов, чтобы выдали для него хоть какие-то подходящие продукты. И ни до кого не могла достучаться, пока кто-то из московских спасателей прямо не взял за руку нашего сельсоветчика и строго приказал выдать продукты немедленно. Только тогда получила банку тушенки и пачку масла... - не сдерживает слез обиды его супруга Клавдия Александровна. - А почему бы список диабетиков не составить, их ведь немного и у них жизнь на волоске...

Таких списков нет и поныне. 68-летний Николай Захарович горько плакал лишь об одном: стихия погребла его единственный парадный пиджак с военными орденами и медалями. "Мне б только их найти", - горько шептал старик, роясь в липкой, не сохнущей даже под солнцем грязи на развалинах дома. И, представьте, нашел. Сам стирал пиджак, чистил медали...

И еще они застенчиво спрашивали у меня, вспомнят ли о ветеранах военкоматы... Пока не едут, не вспоминают ни о нем, ни о других ветеранах войны.

После того как Сергей Шойгу, побывавший здесь уже дважды, круто распек местных руководителей за сумасшедшие очереди за гуманитаркой, в Надзорном наконец наладили фасовку сухих пайков силами ставропольских добровольцев, имеющих на руках медицинские книжки. Более того, сейчас эти пайки, как и горячую пищу, развозят по селу.

То, что ставропольское правительство приняло решение из краевого бюджета выплатить пострадавшим по 15 тысяч рублей за погибшее имущество, никто из моих собеседников на улицах Надзорного не знал. Но новость особенного подъема духа не вызывает.

- Не тряпки волнуют, а вопрос, где жить с детьми, у меня дочка должна в первый класс идти... - подавленно говорит медсестра Любовь Дурындина.

В Надзорное согнали сейчас много техники для разборки завалившихся домов и вывоза сотен тысяч тонн мусора и ила. Восстановлены коммуникации, есть вода, еда, налажена уличная розничная торговля. У кого есть деньги, может купить все необходимое. Но денег у людей нет, а потому очереди за гуманитаркой, особенно за моющими средствами, длинны, нервны, скандальны.

Лето минует быстро, что ждет надзорненцев к зиме, какие у них надежды на обретение жилья? Вряд ли селяне способны отстроить свои дома сами. К ним не приезжал Президент, им не давались высокие обещания по срокам решения жилищной проблемы. А потому тревога и социальное напряжение здесь будут только нарастать.

  00:04 09.07