Русский зять с эстонским паспортом.

Никакие преграды и препятствия не смогли разрушить семью бывшего российского офицера Евгения Зобнина, потому что близкие ему люди в эстонском городе Тарту оказались намного мудрее и душевнее многих государственных чиновников.

КОГДА Велло был маленьким, ему приходилось скрывать, что иногда он видит своего отца. Отец прятался в лесу: он был "лесным братом". Когда отец тайком приходил из леса, от него пахло мхом и валежником. Маленькому Велло отец напоминал сказочного богатыря из старинных эстонских преданий.

Казалось бы, сын "лесного брата" и фашистского офицера должен был на всю жизнь возненавидеть любого чужака, появившегося на эстонской земле. А получилось так, что, когда Велло вырос, он повстречал черноокую красавицу Валентину, приехавшую в Тарту с Черниговщины. Валя была украинка, любила петь протяжные и, как казалось Велло, очень душевные песни. Работала Валя, как и Велло, на бетонном заводе: она њ крановщица, он њ электрик.

А в начале девяностых в Эстонии началась "поющая революция". На каждом углу стали говорить о независимости, врагами эстонцев стали называть инородцев. Велло своих взглядов менять не стал, он по-прежнему считал, что суть человека определяет не национальность, а душа и людская отзывчивость. Именно в это время на пороге семьи Руусна появился Женя Зобнин њ молодой офицер, направленный в Тарту после окончания военного училища в Калининграде. Женя был спокойный, рассудительный и очень надежный во всех отношениях парень. Велло и Валентине он понравился не меньше, чем дочке Инге.

Женя был радиотехником, обслуживал самолеты дальней авиации, базировавшиеся в то время под Тарту. Когда дивизию расформировали, радиотехник Зобнин получил приказ переехать на Дальний Восток. Приказ молодой офицер выполнил. Но когда оказался в запасе, то был, что называется, отставником без кола без двора.

Он вернулся в Тарту, к семье. Границы тогда еще были открытые, въездной визы не требовалось. В семье Велло Руусна Евгения приняли как родного. А когда Инга родила дочку Зорину, радости новоиспеченных дедушки с бабушкой не было предела.

Но только недолгой была общая радость. Вскоре оказалось, что по новым эстонским законам Евгений не имеет права на жительство среди своей родни. Все члены его семьи получили новенькие эстонские паспорта. На Евгения же власти смотрели чуть ли не как на скрытого лазутчика, заброшенного в Эстонию с целью тайного подрыва независимости этой страны.

Проблемы посыпались одна за другой. Евгений попросил выдать ему вид на жительство и разрешение на работу в связи с тем, что живет в Эстонии вместе со своей семьей. Пришлось даже сдать анализы на отсутствие СПИДа, туберкулеза и венерических болезней, как то обязывало местное иммиграционное законодательство. Вместе с тестем проштудировали массу актов международного права, из которых выходило, что в цивилизованном обществе никто не вправе лишать жену мужа, а ребенка њ отца. Но эстонские чиновники смотрели на его ситуацию совершенно иным образом. В виде на жительство Евгению постоянно отказывали. Он не мог найти работу. Когда Велло обращался к местным чиновникам, слышал в ответ: "И вам не стыдно при отце-герое заступаться за русского резервиста".

НАКОНЕЦ Евгению официально отказали в праве остаться в Эстонии. Решение принял тогдашний министр иностранных дел Тоомас Хендрик Ильвес, приехавший в Эстонию из США и сделавший здесь молниеносную политическую карьеру. "Ну нет, я так поступать с людьми в Эстонии не позволю!" њ сказал тогда сам себе Велло Руусна. И началась его длительная борьба с местными чиновниками за право Евгения остаться в Эстонии.

Было все њ и откровенные провокации со стороны властей, и отчаяние, и подорванное здоровье, и полный крах семейного бюджета. Но Велло не оставлял надежды на справедливость даже тогда, когда у любого другого человека, казалось бы, должны были опуститься руки. Что стоил хотя бы тот день, когда Евгения пригласили в миграционный департамент с документами, сообщив, что его вопрос наконец-то решился. Но это был обман: Евгения сюда заманили, чтобы поставить в паспорт штамп о необходимости в 15-дневный срок покинуть Эстонию. Пришлось скрывать зятя от полиции, словно преступника.

Но все же в одиночку трудно противостоять властям. Евгению пришлось пережить и арест, и суд, и насильственную депортацию.

А Велло стал искать общественную поддержку: обращался в местные и иностранные газеты, писал письма президенту Эстонии, апеллировал к правозащитным организациям. И вскоре уже многие эстонцы возмущались, что власти так бесцеремонно хотят разлучить семью Зобниных. В поддержку "скрытого российского диверсанта" выступил целый ряд эстонских изданий. Об этой истории писала лондонская "Таймс". "Российская газета" посвятила семье Зобниных целую серию публикаций. Евгению разрешили вернуться в Эстонию на основании въездной визы. Но все равно понадобилось еще больше года, прежде чем он официально получил вид на жительство в Эстонии.

Нервы у Велло Руусна оказались вдрызг измотаны, начались проблемы со здоровьем њ он пережил сложную операцию. Семейный бюджет трещал по швам. Он продал пианино и любимый аккордеон, чтобы их дружная семья могла хоть как-то сводить концы с концами. Все это время Велло жил надеждой, что рано или поздно их мытарства закончатся. К слову сказать, в эстонской бюрократической машине нашлись люди, которые в заботах рядовых людей смогли увидеть более значительную правду жизни, нежели в сухих предписаниях официальных документов. Среди таких людей оказались и президент Эстонии Леннарт Мери, и министр по национальным отношениям Андра Вейдеманн. Было представлено долгожданное ходатайство в правительство республики, и Евгений Зобнин наконец-таки получил вид на жительство. Случилось это во второй половине прошедшего года. Наконец-то вся семья облегченно вздохнула.

МЫ ИДЕМ с Евгением по предновогоднему Тарту. Узкие улочки украшены рождественскими гирляндами, в окнах магазинов и кафе светятся предпраздничные огни. За то время, что Велло Руусна боролся с родным государством, дабы отстоять семью Евгения от бесчисленных унижений, многое в Тарту изменилось. Город похорошел, благоустроился: шикарные магазины, дорогие автомобили, солидные особняки. Но все эти прелести не для семьи Зобниных. Евгений работает обивщиком мебели на местной фабрике "Тармеко". Зарабатывает около 2000 крон в месяц. Столько же денег ему пришлось заплатить, когда оформлял вид на жительство и разрешение на работу. В марте вид на жительство придется вновь продлевать. Сколько это будет стоить, Евгений не знает. Все зависит от благосклонности властей.

НО ОН ГОТОВ идти на любые жертвы, готов много работать, чтобы оплачивать благополучие местных чиновников. Главное, что в его жизни появилась уверенность: семью можно сохранить. Он очень любит свою тартускую родню њ тестя с тещей, жену, маленькую дочку.

њ Где бы еще я смог встретить таких честных и отзывчивых людей, њ признается Евгений.

А в самом деле, думаю я. Как хорошо, что среди нас есть люди, подобные эстонцу Велло Руусна, который, потеряв в детстве отца, носившего фашистскую форму, помог сохранить семью бывшему российскому офицеру Евгению Зобнину, который стал для него родным.

Игорь ТЕТЕРИН,

соб. корр.

  00:04 06.01