Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )


 Афиша
  » Участники   » Помощь   » Поиск   » Правила
 
Reply to this topicСоздать новую тему
> Вадим
Group Icon Красная Готика
сообщение 10 Август 2013, 13:59
Сообщение #1


неофит
Группа: готы
Сообщений: 8
На портале:
0д 5ч 14м 43с

Моя галерея
Мой профиль



«И от этого на душе у меня делалось тяжело. От самой мысли – о том,
что многие люди явно достойней меня приходят в негодность гораздо быстрее.»
Харуки Мураками, «Охота на овец».

«Сколько же призраков сейчас витает рядом с ним,
вскоре и он может оказаться среди приведений,
будет сидеть за столом и подслушивать разговоры,
и может быть, присоединится к беседе,
которую живые ведут в своем подсознании.»
Джон Кинг, «Скинхеды».

ПРОЛОГ
Эта история произошла в конце осени (начале зимы) 2012 года. На улице тонким слоем лежал хрустящий белый снег, пока не тронутый солью и городской грязью. Морозы только набирали силу. До настоящих, пронизывающих холодов оставалось две-три недели.
Несколько дней подряд я думала о том, что увидела. Явившись свидетелем происходящего, я боялась забыть сказанное мне имя, а забыв его, я бы забыла и все остальное.
Но на этот раз память меня не подвела, и имя пришло само. Не потребовалось и секунды, чтобы вытащить его на свет. И вот теперь, в круге электрической лампы, я пишу о том, что случилось со мной примерно месяц назад. Я хотела написать об этом сразу же, в тот же день, пока сердце билось гулко и тревожно, пока глаза и руки помнили детали. Но прошел день, а затем и другой, а я так и не приступила к работе.
В какой-то момент мое подсознание, память, чутье, третий глаз или рука свыше – что-то окликнуло меня, напоминая, что забыто очень важное, очень ценное, очень грустное.
И сегодня я вспомнила это имя, я вспомнила все, что произошло. А случилось это…

… холодным субботним утром, когда солнце уже успело подняться из-за горизонта и косо смотрело на блестящие, отполированные рельсы. К платформе подошла электричка, и успевшие замерзнуть люди нестройными группками полились внутрь. Я села у окна, удачно устроившись на печке, компенсировавшей в моем случае жесткость обтянутых дерматином сидений.
На соседней стороне чуть впереди спал бомж. Спал крепко, видно, после большого количества огненной воды. Он забрался на сиденье с ногами в старых грязных ботинках, перепачкавших все вокруг. Ничуть не стесняясь, бомж подложил под голову руки, используя их вместо подушки, и мирно спал посреди вагона.
Я часто замечала, что оказываюсь возле бомжей, алкоголиков и опустившихся людей в грязной одежде и с пластиковой бутылкой, в которой, чаще всего, плескалась слегка мутноватая жидкость. Иногда такие люди садились рядом, молча выпивали содержимое бутылки и уходили. А иногда они заговаривали со мной, и я узнавала совершенно о другой, неведомой мне жизни. Жизни, которую никто не выбирал, к которой никто не стремился, но она все равно накрывала с головой.
После таких «бесед» у меня оставался тягостный осадок в левой половине груди, который, будто серная кислота, медленно проедал в живой плоти язву с неровными краями и воспаленным дном. Я не знала, как изгнать неприятное ощущение, что сделать, чтобы оно исчезло. Накормить и обогреть всех бездомных? Вылечить всех смертельно больных или вообще отменить смерть? Усыновить всех брошенных детей, изобрести таблетку счастья или превратить людей в бесчувственных роботов, которые будут монотонно выполнять любую работу и не тратить время на любовь, неудачи, потери, успех и горе? Что могу сделать лично я!?
Люди вокруг, везде и всюду. Мы считаем их изгоями, кем-то, кто не смог достичь наших высот и поэтому не может претендовать на понимание. И мы, гордые и сильные, проходим мимо.
Вот и я, сев возле окна, надела наушники и остановила взгляд на проплывающей мимо холодной воде, застывшей в, казалось бы, уснувшей реке.
- Билетики, пожалуйста!
Людей в вагоне было не так много, поэтому контролер быстро продвигалась вперед, расписываясь на билетах зашифрованными символами. Они менялись в зависимости от времени суток. Чаще всего мне попадались двойки, вычерченные на моем билете шариковой ручкой. Иногда к двойке приписывали единицу, и тогда получалось двенадцать. А временами просто ставили галочку, словно помечали, что я где-то здесь есть, но не более.
Чуть впереди контролеров шел худой парень в тоненькой курточке и потертых джинсах. Очередной «заяц», решивший прокатиться без билета. Практика, старая как мир.
Наконец, котроллер вместе с двумя охранниками дошли до бомжа. Спрашивать у него билет было более чем бессмысленно. Хотя женщина и попыталась растолкать наглого преступника, но из этого ничего не вышло. Оставалось только убраться восвояси и сделать вид, что ничего не произошло.
- А почему это порядочные граждане должны платить за билеты, а ОН будет бесплатно кататься!? А!?
Крепко сбитый мужчина в светлой куртке негодующе таращился на мирно спящего бомжа и бездействующего контролера.
Могу поспорить на что угодно, но все хоть раз ездили без билета. И тот же самый мужчина в светлой куртке на обратном пути будет трястись в тамбуре, обмораживая свои драгоценные яйца, потому что не купил билет. А когда к нему подойдет праведный контролер, свято выполняющий свои обязанности, он пошлет его на… В общем, сами знаете куда. Но сейчас было утро выходного дня, поэтому в вагоне собрались исключительно порядочные граждане всегда и везде, молча и безропотно покупающие билеты, сколько бы те ни стоили.
- Дим, выведи его. – сказала женщина-контролер и начала проверять билеты у оставшихся пассажиров. Худенький парень, ехавший «зайцем» молча стоял у стеклянных дверей тамбура.
Дима, совсем еще мальчик метр шестьдесят ростом, гордо считающий, что темно-синяя форма охранника может прибавить ему еще пару размеров, начал пинать ногой того самого бомжа, пытаясь стряхнуть его грязные ботинки с сиденья.
- Не трогайте его, пусть едет так. – еле слышно проговорила какая-то женщина.
- Да!? А потом вы сами будете садиться на это грязное место, да!? – вновь возмутился крепко сложенный мужчина. Больше уже никто не пытался защитить бомжа.
У меня проверили билет, поставив на нем драгоценный знак добросовестного пассажира, после чего контролеры ушли в следующий вагон. А бомж так и остался на своем законном месте, продолжая спать в грязных ботинках, заляпывая засохшей грязью некогда чистое сиденье.
На ближайшей станции «зайцы» перебежали в свой вагон, еще на некоторое время отсрочив встречу с контролером. Я смотрела на их фигуры, стремительно проносящиеся мимо окна по обледеневшей платформе. Это была настоящая жизнь.
Двери закрылись, и электричка тронулась в путь, оставляя позади себя замерзшие дома и голые деревья, сплетающие друг с другом целые леса. Лишь на окраинах, ближе к железной дороге, попадались тоненькие деревца, заброшенные сюда волею судьбы.
Худой парень сел напротив, ближе к проходу. В руках у него была пузатая бутылка водки, а когда он моргал, веки закрывались по очереди.
Не помню, какая песня играла в наушниках. Даже примерно не могу сказать, под какую музыку мимо меня проносился зимний пейзаж, но я старалась не отрывать от него взгляд, прислонясь виском к холодному окну. Печка продолжала работать, но в вагоне все равно было достаточно прохладно.
Я знала, что он со мной заговорит. По-другому просто не могло быть.
Сейчас я уже не могу в точности восстановить его слова. Но я помню одно. Он что-то сказал, и я вытащила наушники, отключив музыку. Он сказал что-то еще, и подсел ближе к окну, поставив бутылку водки рядом с собой. Как и все пьяные люди, он постоянно повторял две фразы: «Я вам, наверное, уже надоел, да?» и «Какая же вы красивая!»
- Вот зачем он так сделал? М? зачем бить человека ногами? Ну, спит и пусть спит. Вот к нему бы так кто-нибудь подошел и начал его бить. Да?
Я кивнула.
- Я бы его сам тут побил, но у него двое детей, жена… - парень сделал паузу, проверил, на месте ли бутылка. – Он мне сам об этом в тамбуре сказал. А потом вот так бьет ногами.
Я вновь кивнула, может быть даже что-то ответила. Уже не помню. Да и слова мои не играли особой роли. Что я вообще могла сказать этому человеку?
- Меня вон тоже били ногами по лицу прямо. Да… - он посмотрел в окно, вспоминая о прошлом. – Какая же вы красивая, я прямо не могу! Нет, правда, я такой красивой девушки никогда не видел!
Стыдно признаться, но я не помню цвета его глаз. Возможно, они были светлыми, серыми или голубыми. А может, на одну картинку легла другая, и воспоминания поблекли, размылись и стерлись. Четкость исчезла, и цвета перепутались, смешавшись в черно-серую блеклую массу разлагающихся мыслей.
- Не смотрите на меня так! А то прям…
Я ошиблась, когда называла его парнем. Он был еще совсем мальчиком. Худым, с бегающими глазами, которые он по-настоящему застенчиво прятал под тонкими веками, словно сделанными из пергаментной бумаги. А еще у него была наполовину полная (или наполовину пустая?) бутылка водки, которая вскоре стала совсем пустой.
- А у вас есть парень? – спросил он меня.
- Есть. – с улыбкой ответила я.
Это была сладкая ложь, которой я пыталась прикрыть собственную задницу, чтобы окончательно не сойти с ума. Не прошло и трех месяцев, как мой, якобы, парень, стал лишь плохим воспоминанием, о котором я старалась как можно быстрее забыть.
- А он вас на руках носит? – вновь спросил мальчик. Наверное, у него были светлые волосы. Хотя их и скрывала тоненькая вязаная шапочка, но мне, почему-то, хотелось, чтобы у него были именно светлые волосы.
- Носит. – все с той же идиотской улыбкой ответила я. Может быть, меня и носили на руках, а может быть это был очередной самообман.
- Это хорошо. – удовлетворенно ответил мальчик. Пустая бутылка исчезла где-то под сиденьем. – Такую красивую девушку нужно носить на руках. Я тоже один раз девчонку на руки поднял и упал вместе с ней! Представляете!
Он странно улыбался. Конечно, литр дешевой водки может изменить любое лицо, но здесь были и другие причины. Но я улыбалась вместе с ним.
- А вы курите? – спросил он.
- Нет. – и я отрицательно покачала головой. Это была самая наглая ложь, которую я произносила в своей жизни.
- И, наверное, не пьете?
- Нет. – и снова ложь, пусть и не такая большая, как предыдущая.
- Это хорошо, вы молодец… Правильно, пить – это плохо. – мальчик задумчиво глянул в окно на пробегающие мимо березы. До самой весны их заковал лютый мороз, поэтому они не могли пошевелиться, низко склонив ветви.
Он был наркоманом со стажем. Травка, порошок, таблетки. Он говорил мне пару названий лекарств, которые употреблял, но я ни одного не запомнила.
- Отец у меня в Германии. Говорит, приезжай ко мне. А что я буду там делать? У меня вон даже мобильного телефона нет. Я все продал! Все потратил на наркотики и на выпивку. Все.
То ли его собственная ложь, то ли мечта, то ли отвратительно горькая правда, от которой хочется блевать.
- Я однажды подошел к березке, обнял ее и так легко стало! Правда, правда! Так и было! Обнял, и прям полегчало на душе. А в Германии я что буду делать? С этими… немцами! Да?
Я кивнула.
- А как вас зовут? – спросил он, чуть наклоняясь вперед.
Было холодно. Хоть я и сидела в вагоне без шапки, но кожаные перчатки не снимала.
Я ответила, как меня зовут.
- А тебя? – спросила я.
- Да какая разница! – с горечью выдохнул он, глядя в окно.
- Ну как же. Я должна знать.
- Да зачем?.. Все равно… - он замолчал, но я буквально почувствовала, что он хотел сказать.
«Какая разница, все равно забудете.»
- Вадим. – ответил он. Так мы и познакомились.
- А можно я вам руку поцелую? – внезапно попросил он. Народу в вагоне прибавилось, чуть больше, чем через час мы должны были приехать в Москву.
- Можно. – сказала я. В тот момент люди вокруг меня не играли никакого значения. Они могли смотреть на нас, пялиться во все глаза или показывать пальцем и шушукаться между собой. Мне было плевать.
Он взял мою руку прямо в перчатке и действительно поцеловал. Его обветревшие больные губы коснулись черной истертой кожи. После этого он аккуратно отпустил мою руку, возвращая ее обратно. Наркотики, алкоголь, вечный холод внутри и снаружи, побои и бродяжья, не самая лучшая жизнь уже сделали свое дело. Они истощили организм, въелись в кровь, поразили нервы. Этот мальчик никогда бы не стал прежним. Никогда.
Во время нашего с ним разговора, я узнала, что в двадцать с небольшим его бросила девушка. Тогда все и началось. Беспутная жизнь, без конца и края.
- Сколько тебе лет? – спросила я.
Он все так же хитро, чуть прищурено посмотрел на меня. Его рот не переставал улыбаться.
- А сколько бы вы мне дали?
Я оглядела его, сосредоточившись на тонкой осенней куртке, висящей на нем, как на вешалке.
- Двадцать шесть. – ответила я.
- Почти угадали. Двадцать семь.
Итак, передо мной сидел двадцатисемилетний мальчик, брошенный миром наркоман, убивающий сам себя.
- Я, конечно, понимаю, что нужно бросить все это. Перестать пить, наркотики бросить. Я понимаю, да! – говорил он мне во время нашего совместного недолгого путешествия. – Я бы бросил. Да, бросил бы! – он словно говорил это сам себе. – А если бы у вас не было парня, вы бы стали со мной встречаться? Ну, допустим.
- Да. – ответила я. И опять же, что еще я могла ему ответить?
- Несмотря на то, что я вот такой, стали бы?
Я вновь сказала «да». Я будто подписывала пожизненный договор, обязующий меня не нарушать данного слова. Скажи я третий раз «да», и договор был бы скреплен намертво.
- Ну ладно. – мальчик вроде был удовлетворен моим ответом. – Вот бросит вас парень, тогда мы с вами поженимся, да? Выйдете за меня замуж? У нас будет много детей, я перестану пить. Да?
Говорят, что бывают бывшие курильщики, бывают даже бывшие алкоголики, но бывших наркоманов не бывает никогда. Наркоман всегда остается наркоманом. Так, во всяком случае, говорят.
- Можно еще раз руку поцеловать? Пожалуйста, последний раз.
Он прижался лицом к моей перчатке, даже не пытаясь ее снять. Терся о мою руку, как самая преданная собачка в мире, которую через минуту выставят на улицу, дав хорошего пинка под зад.
Вагон наполнился людьми, решившими покинуть родной дом в эту холодную субботу.
- Вот вы! – мальчик обратился к женщине сидевшей рядом с нами. – Вы верите, что можно влюбиться с первого взгляда? Ведь такое возможно? – спросил он, более чем когда-либо похожий на ребенка.
- Почему бы и нет. Наверное, можно. – сдержанно ответила женщина. И тогда я убедилась, что бояться чужих взглядов не стоит. Потому что никто не осмеливался на нас посмотреть. Может быть, всем было откровенно наплевать, и никто не обращал на нас никакого внимания. Либо, все старательно отводили глаза, чтобы ненароком не вляпаться во что-то грязное и непонятное, от чего пятно на светлой ткани останется навсегда, и одежда будет испорчена.
Вернулись контролеры, начавшие проверять билеты по-новому кругу. Бомж, спавший на грязном сиденье куда-то исчез. Я даже не заметила, на какой станции он вышел.
- Я сейчас вернусь, хорошо?
Я кивнула, и мальчик, проскользнув между пассажирами, растворился в противоположном конце вагона. И все повторилось. На ближайшей станции зайцы перебежали от контролеров и вернулись на свои места.
- Как же я замерз! Так холодно!
Он сидел передо мной и дрожал, засунув ледяные ладони между тощих ног.
- Давай местами поменяемся. – предложила я. – Тут печка работает.
- Давай! – с радостью согласился мальчик, и мы поменялись местами. Теперь я ехала, что называется, задом наперед, а он отогревался на печке.
- Во, совсем другое дело. – блаженно произнес он. – А то у меня там печка совсем не работает.
Я же наоборот перестала ощущать холод, обычно преследовавший меня везде и всюду, как только приходило время зимы.
- Я вообще в Михнево поехал. – сказал он. Сейчас мы подъезжали уже к Домодедово. – Я туда по делу ехал-то. – произнес мальчик, смущенно заулыбавшись. – Сказать, по какому? – спросил он.
- Скажи. – попросила я, но он продолжал смущаться. – Если хочешь, скажи, если не хочешь, не говори.
Он еще несколько секунд поколебался.
- Ладно, но только вам. На ушко.
Мальчик наклонился вперед, я наклонилась к нему.
- Нет, я не буду говорить. – он то и дело отворачивался к окну, затем снова смотрел на меня. – Только обещайте, что не будете смеяться. Обещайте!
- Хорошо, не буду. – пообещала я. Я и не думала над ним смеяться.
Он наклонился еще ближе, и прошептал мне на ухо:
- За порнухой. – и тут же отстранился, вжавшись в спинку сиденья.
- Ну, это нормально. Это же естественно, тут нечего стесняться.
- Нет, просто, как-то… - сказал он, продолжая смущаться.
- Да все нормально. – заверила я.
Город, который называли большим, постепенно всасывал электричку в свои недра, неся ее к вокзалу.
- Ой, что-то у меня шапка съехала. Поправьте, мне пожалуйста шапку. – попросил он, все с той же улыбкой подставляя мне свою голову.
Я аккуратно сдвинула его шапку на лоб, открывая прищуренные глаза. Через некоторое время шапка вновь «съехала» на глаза, и мне вновь пришлось ее поправлять.
- А можно еще раз руку поцеловать? Пожалуйста! Последний раз! Самый-самый последний!
Я послушно отдала ему свою руку, по-прежнему затянутую в перчатку. На этот раз он прикоснулся шершавыми губами к моему запястью, отогнув край перчатки. Мальчик, которому до смерти не доставало ласки, любви и понимания попытался меня поцеловать. В какой-то момент он привстал со своего места и потянулся к моему лицу. Уперевшись ладонью в его торс, я мягко но настойчиво посадила его на место, отрицательно качая головой.
- Да, да, извини. Я понимаю. Да. – говорил он, будто вновь сам с собой, глядя то на меня, то в окно вагона.
Он вышел покурить, а когда вернулся, подарил мне свою зажигалку.
- Вот, держите. У меня больше ничего нет, но мало ли когда-нибудь, может быть, вы обо мне вспомните. – сказал он.
Я взяла в руки желто-зеленую зажигалку, на боку которой некогда черными, а сейчас почти стершимися буквами было написано Poppell. На обратной стороне был приклеен белый прямоугольник этикетки, извещающий владельца о том, что зажигалка содержит горючий газ под давлением, что ее нужно беречь от детей и так далее. Я храню ее до сих пор. Время от времени достаю с полки и с замиранием сердца нажимаю на черную «шапку», ожидая, что она больше не загорится. Но пока что Poppell работает, рождая небольшой оранжевый огонек.
- Спасибо. – внезапно меня осенило. – Я тоже тебе кое-что подарю. – сказала я, роясь в сумке.
- Что же? – с усмешкой и легким любопытством спросил он. – Прокладку!?
Он продолжал улыбаться, а я отцепила от ключей небольшой прямоугольник ядовито-зеленого цвета, внутри которого был запаян крошечный краб. Я протянула подарок двадцатисемилетнему мальчику. Он даже не взглянул на него, а сразу же поцеловал и спрятал в ладони.
- Мне пора выходить. – сказала я.
- Поедемте до конца, а потом выйдем вместе. Пожалуйста!
- Я не могу, у меня билет только до Нижних Котлов.
- Выйдем на ЗИЛе, а? Пожалуйста!
Я покачала головой.
- Не могу.
- Мы никогда не поженимся, да? – внезапно спросил он. – И мы никогда больше с вами не встретимся. – это был уже не вопрос.
Я не помню, что ответила ему, что сказала или сделала.
- Знаете, я сегодня приеду, напьюсь до чертиков, чтобы вас забыть. Чтобы не думать о вас.
Электричка неспешно подкатывала к моей станции.
- Пожалуйста, останьтесь! – просил он.
- Я не могу. – сказала я, вставая со своего места. – Все будет хорошо!
И вышла из вагона.
Я видела крышу электрички, которая медленно тронулась с места и укатила прочь. Навсегда.
Я дошла до входа в метро, остановилась возле парапета и расплакалась. Ревела как дура, потому что мне было стыдно. Ужасно стыдно! И стыдно до сих пор.
БЛЯТЬ! ЧТО Я МОГЛА СКАЗАТЬ!? ЧТО Я МОГЛА СДЕЛАТЬ!?
ЧТО!!!???

ЭПИЛОГ
…Я начала эту историю зимой 2012 года. Я ставлю в ней последнюю точку в августе 2013. Изложенный выше разговор сумбурен и непоследователен. В реальности слова были другими, жесты и взгляды, наверное, тоже. Память отказывается помогать мне в этом вопросе.
Я действительно до сих пор храню зажигалку у себя, и, думаю, буду хранить до конца жизни. Мне становится страшно, потому что я боюсь однажды встретить на улице толпу зевак, собравшуюся вокруг чьей-то беды. Я боюсь, что увижу накрытое черным целлофаном тело, а рядом будет валяться фосфоресцирующий брелок с маленьким крабом внутри. Но я знаю, что подобное рано или поздно все равно случится, и проклинаю себя за это.
Время от времени, я проверяю, работает ли зажигалка, которую он мне подарил. Пока работает. Но когда-нибудь газ в ней закончится, и тогда закончится чья-то истерзанная, побитая и отравленная жизнь.
Жизнь маленького мальчика по имени Вадим.

User is offlineМини профильPM
Go to the top of the page
+Цитировать

Reply to this topicСоздать новую тему

Collapse

> Похожие темы

Тема Ответы Автор темы Просмотры Последнее действие
Нет тем для вывода


 




© 2007-2017 GOTHS.RU